Тэа Тауэнтцин. «Любовь моя последняя»

Тэа Тауэнтцин| опубликовано в номере №1738, август 2009
  • В закладки
  • Вставить в блог

– Все-таки Роман прав, это не Харальд. Харальд, определенно, ни о чем не знал, иначе он не

вернулся бы.

Вдруг Роман легко коснулся руки Этты.

– Не будь такой убитой, скоро все кончится. Теперь уже недолго, – прошептал он.

– Что недолго?

– Да вся эта неразбериха… Начинается последняя глава. Скоро конец.

– Конец, – беззвучно повторила Этта. – Спрашивается только, какой?.. Как это все кончится, Роман?

– С тобой ничего не произойдет, Этта, верь мне. Ты уже заплатила большую цену… И ни за что. Но на этот раз платить будут те, кто виноват.

– Почему вы говорите во множественном числе? Разве был не один? – удивился Виктор.

– И убитый может быть виноватым… – неопределенно проговорил Роман.

У Виктора при этих словах появилось чувство, что Роман знает куда больше, чем говорит.

Рут неожиданно вскочила с места. Ее черные глаза блестели, а нижняя губа гневно дрожала.

– Не знаю, что на тебя сегодня нашло, Роман. Твоя болтовня не имеет смысла. Я знаю, что вы хотите успокоить Этту, но от слов легче не станет!

Роман многозначительно посмотрел на нее.

– Этте не грозит никакая опасность… Она никого не убивала.

– Даже если никого не убивала. Разве ты никогда не слышал о судебных ошибках?

– В этом случае не будет судебной ошибки, дитя мое…

Их разговор прервал неожиданный вой сирены, и все тут же повернулись к окну. К отелю подъехали два полицейских автомобиля.

Виктор заметил, что в глазах Рут вспыхнуло нечто похожее на триумф, а Роман побледнел. Он обнял Этту, как бы желая ее защитить.

– Спокойствие, Этта… Только спокойствие.

  • В закладки
  • Вставить в блог
Представьтесь Facebook Google Twitter или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.

В 1-м номере читайте о русских традициях встречать Новый год, изменчивых, как изменчивы времена, о гениальной балерине Анне Павловой, о непростых отношениях Александра Сергеевича Пушкина с тогдашним министром просвещения Сергеем Уваровым, о жизни и творчестве художника Василия Сурикова, продолжение детектива Георгия Ланского «Синий лед» и многое другое.



Виджет Архива Смены

в этом номере

Парижский романс

Эдуард Хиль был воплощением оптимизма на советской эстраде

«Архитектура должна быть аттракционом»

Считает культовый немецкий архитектор Сергей Чобан

United Buddy Bear

Как русские медведи стали символом столицы Германии