Тэа Тауэнтцин. «Любовь моя последняя»

Тэа Тауэнтцин| опубликовано в номере №1738, август 2009
  • В закладки
  • Вставить в блог

– Все-таки Роман прав, это не Харальд. Харальд, определенно, ни о чем не знал, иначе он не

вернулся бы.

Вдруг Роман легко коснулся руки Этты.

– Не будь такой убитой, скоро все кончится. Теперь уже недолго, – прошептал он.

– Что недолго?

– Да вся эта неразбериха… Начинается последняя глава. Скоро конец.

– Конец, – беззвучно повторила Этта. – Спрашивается только, какой?.. Как это все кончится, Роман?

– С тобой ничего не произойдет, Этта, верь мне. Ты уже заплатила большую цену… И ни за что. Но на этот раз платить будут те, кто виноват.

– Почему вы говорите во множественном числе? Разве был не один? – удивился Виктор.

– И убитый может быть виноватым… – неопределенно проговорил Роман.

У Виктора при этих словах появилось чувство, что Роман знает куда больше, чем говорит.

Рут неожиданно вскочила с места. Ее черные глаза блестели, а нижняя губа гневно дрожала.

– Не знаю, что на тебя сегодня нашло, Роман. Твоя болтовня не имеет смысла. Я знаю, что вы хотите успокоить Этту, но от слов легче не станет!

Роман многозначительно посмотрел на нее.

– Этте не грозит никакая опасность… Она никого не убивала.

– Даже если никого не убивала. Разве ты никогда не слышал о судебных ошибках?

– В этом случае не будет судебной ошибки, дитя мое…

Их разговор прервал неожиданный вой сирены, и все тут же повернулись к окну. К отелю подъехали два полицейских автомобиля.

Виктор заметил, что в глазах Рут вспыхнуло нечто похожее на триумф, а Роман побледнел. Он обнял Этту, как бы желая ее защитить.

– Спокойствие, Этта… Только спокойствие.

  • В закладки
  • Вставить в блог
Представьтесь Facebook Google Twitter или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.

В 4-м номере читайте о знаменитом иконописце Андрее Рублеве, о творчестве одного из наших режиссеров-фронтовиков Григория Чухрая, о выдающемся писателе Жюле Верне, о жизни и творчестве выдающейся советской российской балерины Марии Семеновой, о трагической судьбе художника Михаила Соколова, создававшего свои произведения в сталинском лагере, о нашем гениальном ученом-практике Сергее Павловиче Корллеве, окончание детектива Наталии Солдатовой «Дурочка из переулочка» и многое другое.



Виджет Архива Смены

в этом номере

Бордо, край высоких вин

«…как начали мы, братец, пить… Штабс-ротмистр Поцелуев… такой славный! усы, братец, такие! Бордо называет просто бурдашкой…»

«Русский на чужой стороне»

Константин Коровин