Я рассказывал торопливо, очень бегло, мне не терпелось поговорить с ней о ней, повыспросить побольше про ее жизнь, но вышло так, словно я плохо ответил урок.
— Куда ты торопишься? — спросила она и усмехнулась. — Как видишь, я уже никуда не спешу.
Неожиданно я вспомнил наши утренние уроки, рассказал, как она зажигала коптилки и свечи, а потом раздавала витаминки или поила отваром.
— Да? — удивилась она. — Решительно не помню. Я сказал:
— Ведь раньше за ордена полагались деньги. Она вздрогнула, точно испугалась, ответила, будто оправдывалась:
— Нет, нет, я не считала себя вправе!
— Что именно? — спросил я.
— Тратить их на себя. Покупала что-нибудь детям. Например, хлеб на рынке. Резала его в учительской и на перемене давала самым голодным.
— Как вы узнавали, кто голоден?
— Я знала положение каждого. Правда, это не всегда помогало. Так что я по глазам.
— По глазам?
— Ну да! Тот, кто голоден, сначала более восприимчив, знаешь ли! Он лучше слышит и лучше видит! И у него по-особому блестят глаза. Но это только вначале. Потом наступает зевота. За ней дремота. И сон. Так что разглядеть голодного ребенка очень легко, всякий учитель должен уметь это.
Она поглядела на свою подружку, что-то, видно, не понравилось ей, и она спросила:
— Я права, Фаина Васильевна?
— Теперь другое время, Аполлинария Николаевна, — ответила, вздохнув, та. — Такие знания учителю вовсе не обязательны.
— Вот уж глупость! — Моя старушка заворочалась, и только теперь я увидел, что сидит она на кровати, опершись на подушки, однако прибрана и ухожена, в простенькой черной кофточке, но с неизменным белым воротничком.
Перехватив мой взгляд, Аполлинария Николаевна рассмеялась, показав белоснежные зубы.
— Не смотри на меня так, — сказала она, — это я просто сломала ногу. Прямо здесь, в комнате, на ровном месте. И на старуху бывает проруха. Что же касается зубов, то за всю свою краткую жизнь я ни разу не была в зубном кабинете.
— Была! — вспомнил я.
Еще бы! Каждый год всем классом мы ходили в зубную поликлинику. Вот уж где все становилось очевидным. Героев сразу видно. И гордые девчонки выходили из-за дверей какие-то смятые и в слезах.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
Флагман отечественного станкостроения дал течь
Михаил Зощенко: «имел несчастье родиться сатириком...»
Так ли нужен провинции прогресс?