– Идём, идём, – бормотал Вонский. – Прости за беспокойство. Спокойной ночи, Тодзик, спокойной ночи.
Он еще раз проверил Ханкину дверь и, наконец, скрылся у себя в комнате.
Снова поднялся ветер. С каждой минутой он набирал силы, с шумом раскачивая кроны деревьев и постепенно переходя в бурю. Где-то дребезжали оконные стекла, издалека уже доносилось глухое рокотание грома.
– Так стоять не имеет смысла, – сказала Ханка.
– Да, так стоять мы не можем. Мне надо сойти вниз. Я условился с Клеменсом.
– Увидишься с ним завтра.
Я заколебался.
– Бежим! Спрячемся! – шепнула Ханка. – Погоди, где мой ключ? Ага, вот он.
Ключ повернулся в замке – раз, другой…
– Никак не могу отпереть! – крикнула Ханка прямо мне в ухо. Ветер заглушал её слова. – Вот чёрт, ещё кто-нибудь услышит…
– Дай сюда, – сказал я. – Сейчас открою.
Я открыл дверь и отдал Ханке ключ. Затем вернулся к себе, на ощупь прошёл через комнату и нажал на ручку. Дверь не открылась. Она была заперта на ключ. А ведь я её не запирал.
Пришлось зажечь свет. Ключ, как мне помнится, валялся где-то в комнате. Я заглянул в комод и на шкаф. Пусто. Погасил свет и вышел на балкон.
В комнате Ханки было светло, я различил её тень на шторе. Следующая дверь ведёт в холл второго этажа, там я и пройду… Заперто.
Я перегнулся через перила балкона. В кабинете Клеменса горел свет, в комнате рядом тоже. Нет, так не получится, чересчур высоко. Выйти через комнату Ханки? Нет, если к ней зайду, то уже не выберусь…
Я вернулся к себе, вынул из кармана связку ключей. Наконец замок сухо щёлкнул. Видимо, кто-то запер дверь по ошибке. Я на цыпочках вышел в коридор и щёлкнул выключателем. Комната Клеменса находилась чуть дальше. Я постучался… Тихо. Легонько нажал на ручку – дверь приоткрылась.
Я остановился на пороге и осмотрелся. В первое мгновение мне показалось, что комната пуста. На большом, загроможденном бумагами письменном столе горела лампа. Стены, заставленные высокими стеллажами, утопали в тени. Я опустил глаза к полу – и одним прыжком очутился у стола.
Клеменс лежал на полу, широко раскинув руки. На его белой рубашке вокруг сердца расплывалось тёмное пятно.
Я встал на колени, расстегнул Клеменсу рубашку, затем снова поднялся. Ему уже ничем не поможешь. Выстрел был сделан с очень близкого расстояния, буквально с двух шагов…
Я взглянул на часы – четверть двенадцатого. Мы условились встретиться как раз в это время. Он умер совсем недавно, минуты три-четыре назад. Убийца не мог уйти далеко. Он был где-то рядом. Я вытащил пистолет, снял его с предохранителя и вышел из комнаты. Проверив все двери в коридоре, которые оказались запертыми, я поспешил в холл и включил свет. Ни души, дверь на веранду на засове, окна целы. Видимо, Клеменс всё закрыл перед наступлением грозы.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
Рассказ
Рассказ
Рассказ
Словарь Вильяма Шекспира, по подсчету исследователей, составляет 12000 слов. Словарь негра из людоедского племени «Мумбо-Юмбо» составляет 300 слов. Говорящие на языке «токи пона» легко и свободно обходятся ста двадцатью тремя.
Фантастическая повесть
Где живет питерское искусство