Г. Е.: У меня один мальчик в первый год заорал: «Я ее придушу!» (это про меня). Я струхнула, но урок-то надо продолжать.

Л. А.: В 90-е годы я как-то написал на доске: «Определение площади». Прихожу с перемены – подписали: «Красной». Я психанул. А что такого? Ушел в учительскую, сижу. Прибегают двое: «Извините, пожалуйста».

Г. Е.: Сейчас все менее изысканно. Просто учитель обращается, а ученики – о своем, о девичьем…

Л. А.: Я через несколько лет работы хотел уходить. Нашел рядом с домом школу, но меня директор уговорил. И еще класс все-таки был хороший. И я уже сам стал классы набирать, это легче.

Г. Е.: Я быстро привыкла, но все ждала, когда уйду. Три года прошли, но мне вдруг понравилось. Когда дети к тебе хорошо относятся, как уйти? А там уже следующий класс.

Л. А.: В общем, я сознательно в школу пошел.

Г. Е.: А я – бессознательно.

Конец

Г. Е.: За тридцать лет, если посчитать, через меня прошло где-то порядка шестисот человек.

Л. А.: А я двадцать пять лет работаю, значит, где-то человек пятьсот.

Г. Е.: На самом деле это не так много.

Л. А.: Я каждый выпуск, каждые четыре года, чувствую, как приближаюсь к финишной черте. К моменту, когда я кончу работать. Или я заболею, или уйду на пенсию, или просто перестану преподавать. Вот четыре года прошло, я выпускаю класс, куда вкладываю душу, – и опять набирать. И я понимаю, что через четыре года мне уже будет 65 лет, а еще через четыре – 69 и так далее. Я так считаю свой возраст.

Г. Е.: Считается, что нам надо выходить на пенсию, когда наступает пенсионный возраст плюс пять–семь лет.

Л. А.: Нельзя уходить! Вот мой отец ушел и очень быстро умер.

Г. Е.: Вообще да, учителям уходить опасно. Вот моей коллеге 75, она уже совсем было собралась уходить, а потом вдруг сказала: «Если я останусь дома, я умру». Это правда. У нас очень жесткий ритм жизни. Представь себе, если человек 30 лет подряд встает в полседьмого утра и уже в полдевятого он должен быть в тонусе и начинать день. И кто бы к нему ни подошел – какой-нибудь дурачок маленький – он все равно должен ему отвечать.

Л. А.: Да, у меня девочка одна любит вопросы задавать. Подходит, спрашивает: «Лев Давыдыч, почему паста трехслойная, как это делается?». Я ее к физику отправляю, она говорит: «А он мне не ответил!»

Дети вчера и сегодня

Л. А.: В целом детей-математиков сейчас все меньше и меньше. В 80-е, 90-е годы дети были гораздо сильнее. Геометрия как культура исчезает. Только мы, матшколы, еще кое-как ее поддерживаем, а в общеобразовательной школе геометрия погибла, все! Она там на нуле. Прежде всего из-за учителей, которые сами на этот предмет положили с прибором. А дети сейчас прагматичные. Вот алгебра нужна, они понимают: экономика будет, там считать нужно. А геометрия для чего? Кому нужна эта твоя теорема Фалеса? Они не хотят ее учить, им неинтересно. Я их силком заставляю. В матклассах еще могу заставить, это профильный предмет. Вот недавно как раз орал: «Если бы моя воля, я бы от вас отказался», – и т. д. Вообще, на детей орать нельзя – в циркуляре так написано. Но я не на детей… Я так, на ситуацию.

Г. Е.: Нынешние дети сами знают, чему им надо учиться, а чему не надо. Есть предметы для них престижные, а есть не престижные. Эти дети требуют четких и определенных формулировок. Они не терпят никакой многозначности, в литературе их раздражает обилие неуместных, на их взгляд, деталей. Если раньше я могла давать в аудиторию какие-то вопросы для дискуссии и с удовольствием при ней присутствовать, то сегодня мой вывод для них гораздо важнее. Они должны услышать правильный ответ из моих уст, зафиксировать его и все. А дискутировать, догадываться, искать ответ – этого нет. Проблема еще и в том, что гуманитарные предметы требуют эмоционального фона. А он очень изменился, его почти нет. Мне трудно представить, что большая часть моих нынешних учеников может расстроиться, заплакать над книжкой. Они почти не рефлексируют.

Об исключениях

Л. А.: Обычно всех, кого из-за тебя исключили, помнишь. Это уникальное явление.

Г. Е.: Конечно, это как у врачей погибают больные. Каждого помнишь. У меня за тридцать лет человек пятнадцать наберется.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

читайте также

• Пять вечеров с учителем, №989, август 1968, Алексей Фролов
• Учитель, воспитай ученика!, №1196, март 1977, Олег Шестинский
• Уроки и упреки, №1265, февраль 1980, Ирина Овчинникова
• Новый русский, №1746, апрель 2010, Елена Федотова

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.

комментарии

thedarkone , 14.05.2011 02:17

 Блин, ну нормально пишите, нормально !!!

ADianna , 13.06.2011 19:42

У учителей нынче доля не легкая.