— Ты укроешься? Очень тихо я ответил;
— Позже.
— Ладно. Спокойной ночи.
Я улыбнулся, и Франсуаза спросила:
– Тебе все еще больно?
У меня не было сил лгать. Она поцеловала меня в губы и вышла на цыпочках. Я мысленно вернулся к событиям этого вечера и ощутил необходимость изложить их на бумаге, чтобы разобраться во всем и подумать, что же будет дальше...
Два часа ночи. Нога почти не болит. Сейчас я усну, так как все уже обдумал, взвесил, укрепился в своих мыслях.
Сегодня утром приезжает Катрин Гольдберг. Она – недостающая карта в моей игре. Надеюсь, теперь все пойдет быстро. Мне страшно от того, что затея может растянуться во времени, тогда план станет уязвим с той или иной стороны.
Все началось в восемь часов утра. Я проснулась от жары, вскочила с кровати и услышала какой-то хруст. Я пригляделась, увидела что-то блестевшее на полу, нагнулась и подумала: очки. Да, я разбила очки. У меня есть запасные, но в такой отвратительной черепаховой оправе, что я стараюсь их не носить, даже в исключительных случаях. Я встала, отправилась, окутанная туманом, в ванную, потом спустилась на кухню, где опрокинула кастрюлю и задела чашки. В конце концов мне удалось выпить черноватой жидкости, оставившей во рту вкус плохого кофе. На кухню вошла мама в домашнем халате, и, несмотря на отсутствие очков, я заметила ее озабоченный вид и скрытую усталость.
– Я так волнуюсь за лавочку. Сколько вокруг мерзавцев... Как представлю себе, что они могут открыть замок решетки, разбить витрину и перевернуть все внутри, просто заболеваю.
Вошел Паскаль. Обычно он входит так: сначала улыбка, потом жест руки, уточняющий положение галстука, почти неуловимый вздох удовлетворения, за которым следует ритуальный поцелуй руки мамы, невинный поцелуй в щечку Одиль, потирание рук и последний этап казни – пересказ сна, виденного сегодняшней ночью. Я задаюсь вопросом, что мне делать с этим типом, и не замечаю, как разговор заходит о волосах, вернее, о прическах. Паскаль заявил, что терпеть не может женщин с короткими волосами, более того, никогда не позволит любимой женщине быть коротко подстриженной.
— Да, – сказала мама. – Это не очень женственно.
— Речь не о том, – уточнил Паскаль. – Это личное. Длинные волосы пробуждают во мне... волнение. Я люблю их легкий запах.
Я сказала:
— Легкий, легкий... А когда они грязные?
— Их надо мыть почаще, – ответил Паскаль.
— Длинные волосы очень трудно вымыть. Короткая прическа более практична.
— Практична! Какое отвратительное слово!
Я взбесилась, поднялась к себе, взяла из кошелька деньги и пошла в парикмахерскую. Полчаса в компании дряхлых старух я переживала свою ярость. Наконец, села в кресло, закрыла глаза и произнесла:
– Как можно короче.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
Или народный избранник по совести
Быть ли свободе слова в региональной прессе
Владимир Мышкин об особенностях игры в воротах