I. Дневник Эрика. Виллер-сюр-мер, 31 июля.

Сегодня мне исполнилось семнадцать. Я вышел из дома вместе с Венерой, страшенной шотландской овчаркой, которую я обожаю, купил бутылку кока-колы, пачку хрустящей картошки и газету. Затем прошелся немного по берегу моря, блестевшего на солнце.

Был отлив, дети играли в индейцев на полосе мокрого песка. Этой ночью они вернутся в Париж, но завтра приедут другие. Остается лишь заткнуть уши и ждать, когда конец сезона прогонит их на целый год и пляж опять станет тихим.

Я действительно не люблю шума.

Подойдя к дверям Винтерхауза, я спросил у Венеры, останется она в саду или вместе со мной будет праздновать перед телевизором мое семнадцатилетие. Собака глупо махала хвостом, не отвечая; я устал ждать и оставил ее снаружи. Поставив кока-колу в холодильник и закрыв все ставни на первом этаже, я погрузился в размышления.

Семнадцать лет... Наконец я достиг возраста взрослого мужчины. Меня это совершенно не волновало, так как повзрослел я рано: отец с матерью никогда не командовали мною и не давали никаких советов; я сам выбирал свою дорогу. В этом году я сдал выпускные экзамены с оценкой «отлично», но совершенно не горжусь этим: я ненавижу дипломы. Прибавьте к независимости длинные ресницы, черные жгучие глаза латинянина, красивую внешность, осанку принца, ум и спортивность, и вы получите Эрика Корона, повзрослевшего в тринадцать-четырнадцать лет и окончательно возмужавшего после смерти своей сестры Инее.

Я зажег свет, взял газету и включил телевизор, чувствуя, что сегодня ничто не сможет рассеять моих тоскливых мыслей.

Писать в этой тетради – значит, хоть как-то оградить себя от них...

Я прервал занятие, чтобы ответить на телефонный звонок. Из Парижа звонила Катрин Гольдберг. Она предупредила меня, что прибудет не 1-го, как было договорено, а 3 августа. Голос ее был охрипшим и монотонным, глуповатое кудахтанье.

Я повесил трубку и развернул длинный лист бумаги, на котором отец пометил имена всех постояльцев, приезжающих завтра: Дениз и Одиль Теллье, Паскаль Март, Мишель и Франсуаза Грасс, Катрин Гольдберг... Рядом с именем Катрин я поставил цифру три и свернул бумагу.

В саду залаяла собака. Я открыл дверь, чтобы покормить ее. И вот Венера лежит у моих ног, свернувшись калачиком, и смотрит на меня...

II. Дневник Одиль. Виллемомбль, 31 июля.

Шестнадцать лет. Это прекрасный возраст, чтобы начать личный дневник: ты встречаешься уже не с мальчиками или сатирами, а с настоящими мужчинами. Это означает, что жизнь началась!

Жизнь – вот что может прекраснейшим образом заполнить личный дневник.

Я пишу в моей кровати-кораблике. На ночном столе – транзистор, пачка «Голуаз» и стакан апельсинового сока, который принесла мама, зайдя поздравить , меня с днем рождения. Она подарила мне юбку в цветочек, очень легкую, в цыганском стиле, и, спускаясь в лавку, добавила:

– Там, внизу, так много работы...

Мама все делает сама, отказавшись от услуг уборщицы и наемной декораторши. Она считает, что у нас мало денег. Но Мишель говорит, что мама с ее парфюмерией зарабатывает больше, чем он в двух своих гаражах.

За завтраком я буду очень послушной девочкой, а после обеда устрою в доме праздник по поводу моего дня рождения. Придут только самые близкие друзья: Лоране, Жан-Луи, Жюльен, Лаура, Анник, Кристиан, Николя, Патриций, Фредерик, Бруно, Элен, Эбер и Мартен. Для близких друзей этот список длинноват, но что поделаешь, если их у меня так много. Большинство мальчиков пытаются или уже попытались ухаживать за мной, а девочки просто умирают от зависти, желая сами пройтись с этими мальчиками.

Но мне хорошо среди друзей. Я спорю о французской политике с Бруно, говорю об итальянском кино с Жан-Луи, об американской литературе – с Эбером, об английском боксе – с Патрицием. Все эти мальчики считают меня умницей, хотя я глупа как пробка и только кажусь умной. Это несложно: достаточно помалкивать или повторять, что говорит другой, лишь немного изменяя фразы. Подобная уловка действует безотказно и годится на все случаи жизни.

Уже десять часов! Надо вставать, но желание писать сильнее. Надо бы поговорить с Паскалем, но он уехал в Реймс просить денег у отца и вернется поздно вечером. Мама предложила ему поехать вместе с нами в Нормандию, думая, что мне это будет приятно...

III. Дневник Эрика. Виллер-сюр-мер, 1 августа.

Сегодня просто карикатура на 1 августа. Удушающая жара, бельгийцы, пристраивающие свои толстые белые телеса на пляже, огромное стадо автомобилей растекается по улицам Виллера, гудки, гарь, запах бензина вперемешку с запахами жареной картошки.

Около двух часов пять силуэтов появились перед розовым порталом Винтерхауза, и я понял, что это – мои постояльцы. Двое мужчин шагали впереди, навьюченные громаднейшими чемоданами. Один из них был толстым усатым брюнетом, другой – маленьким блондином с гладким лицом, вокруг которого прыгала как сумасшедшая Венера. Блондин, оказавшийся Паскалем Мартом, поставил чемоданы, отступил на несколько шагов назад, как-то странно побледнел. Блондинка в очках, в цветастой юбке и вышитой блузке, протянула руки к Венере и обняла ее.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• …
• 25
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.