Родительская суббота

Альберт Лиханов| опубликовано в номере №1483, март 1989
  • В закладки
  • Вставить в блог

Простите, если я лезу к вам слишком глубоко, люди, спасшие меня. Все дело в том, что в нашей грешной жизни много вопросов, на которые нет и не должно быть ответов.

Но безответность не убавляет вопросов. Они были. Они есть. И будут всегда.

И речь сейчас не о риторике, не о восклицательных знаках и красивых фразах, нет, не их ждет от вас мир.

Ждет и не дожидается. И в этом тоже своя правда.

Простите...

Не смешны ли со стороны мои метания? Я не удивлюсь, если кому-то они покажутся непременно такими. В конце концов у каждого есть право собственного понимания жизни. Но я не боюсь показаться смешным. Когда-то прежде, пожалуй, боялся, но ясность приходит с испытаниями, и то, что могло казаться смешным и чего раньше стыдился, сегодня выглядит вполне обычным.

Потому что возникают новые истины. Раньше непонятые или непонятные, в результате определенных событий и обстоятельств они становятся главными, наполненными важным смыслом.

Больница, все, что видел я там, и все, к чему готовился, без всяких предуведомлений заставляли возвращаться мыслями к пограничной полосе между жизнью и смертью, истине вечной и неизбежной для всякого и отвергаемой лишь только умом недалеким, глубоко эгоистичным, рациональным.

Что там, за этой чертой? Вечный страх и холод. Конечно же! Ну что еще?

И есть ли мостик через эту полосу? Существует ли — не материально, ясно же, а в душе — еще нечто такое, что должно связывать между собой жизнь и смерть, иначе бессмысленна сама жизнь, а смерть — постоянная, всепоглощающая — и с этим нужно смириться — и все попирающая — а вот против этого протестует, никак не может смириться душа — величина.

Вы знаете, обычная наша жизнь похожа на бег, кое-когда на гонки, порой у некоторых и на скачки, но больница и предстоящее физическое испытание для самых скакливых — всегда остановка.

Бег прерывается, все отступает, и прежде всего скорость жизни, человек возвращается, пожалуй, к самому естественному из данных ему природой состояний — он живет размеренно, в ритме дня, не убыстряя его часовой ход, и возникает новое: возможность подумать о себе, о своих близких, о своем прошлом и будущем, если оно достанется.

Есть время подумать о тех, кого нет, но кто был и жив в нашей памяти.

Может быть, это и есть тот самый спасительный мостик через пограничную полосу между жизнью и смертью, мостик, на котором вечно, даже когда мы не замечаем этого, дежурит бессонная наша память. Мы редко тревожим ее, когда живем бодро, когда бег наш по жизни ровен, а дыхание спокойно. Но вот ты споткнулся, вот ты остановился, вот ты ждешь испытания и вдруг вспоминаешь, что у тебя не только что-то есть в этой жизни, но еще что-то было и, может, это бывшее уже гораздо больше, чем то, что у тебя есть сегодня. И еще приходит такая мысль: как же ты жалок и беден, коли вспоминаешь редко тех, кого нет, но кто. был у тебя. Как мелеет речка, по которой плывет твоя лодка, — от забвения, от непамяти.

И сколько богаче ты, мудрей и сильней, ежели память твоя свежа и ясна.

Полоса между жизнью и смертью непременна, для всякого, но, может, она меньше страшит, если милые тебе люди живы в твоем сознании.

Ведь если живы они, не умерло твое собственное прошлое. Горит яркими красками детство, звучит важными словами юность. И ты жив весь, всем своим, пусть небольшим, прошлым, а не только сегодняшним коротким днем.

Чем ближе был мой час, тем чаще вспоминал я деда и бабушку. Нет, я помнил их не в последний миг прощания, хотя и эти картины хранились в сознании, а живыми, веселыми, любящими.

В праздничный день, когда мы собирались на знаменитый бабушкин пирог, я, пока был маленьким, ждал счастливой минуты. Она наступала, обязательно была всякий раз, стала привычной не только для меня, но и для взрослых, поэтому, когда я наедался волшебного пирога, а взрослые еще продолжали свое пиршество, бабушка, поймав мой взгляд, приветливо светлея лицом, кивала мне и велела дедушке сделать свое дело.

Он поднимался, покрякивал, похмыкивал, тоже улыбаясь, и подходил к буфету.

  • В закладки
  • Вставить в блог
Представьтесь Facebook Google Twitter или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.

В 12-м номере читайте о «последнем поэте деревни» Сергее Есенине, о судьбе великой княгини Ольги Александровны Романовой, о трагической судьбе Александра Радищева, о близкой подруге Пушкина и Лермонтова Софье Николаевне Карамзиной о жизни и творчестве замечательного актера Георгия Милляра, новый детектив Георгия  Ланского «Синий лед» и многое другое.



Виджет Архива Смены

в этом номере

Сарафан навырост

Ивановский студенческий дом моделей представляет

Лотерея

Рассказ