— Почему ты не кончаешь курсов? Отвечай!

— Так.

— Это не ответ.

— Так… раздумалась… Вот я учусь, а в мире — насилие, зло, произвол… и дети гибнут… женщины… много всякого народа гибнет, а другие на их счет отвратительно толстеют… А я все учусь. И еще много зла совершится… самого непоправимого… И много будет и слез, и крови, и задушенных неотомщенных проклятий, а я все буду учиться. Ну, и не захотелось…

Она отодвинула от себя чашку.

Гуськов почувствовал, как у него задрожали руки, но не нашелся, что возразить.

— Кому от этого будет легче? — спросил он, наконец.

— Никому… Я сама знаю: никому… А хуже будет… некоторым.

— Это сила вещей. Тут единицы ни при чем, — вспомнил Гуськов.

— Знаю. Все равно. Пусть. Я, быть может, тоже сила вещей…

Она решительно закуталась в платок и угрюмо замолчала.

Он задумался.

I I

Гуськов под старость всегда о чем-нибудь упорно думал. Часто по целым часам ходил и думал, и даже ночью, лежа с открытыми глазами. Думал обо всем, что случайно поражало его внимание: о турках, о Японии, о сельской общине. Теперь он думал о Варе.

«Ухватиться, дедушка, не за что». Эти слова жалобно тронули его сердце. Ложась спать, он думал, припоминая весь разговор:

«Убеждения имеет только тот, кто ищет спокойствия… для себя…»

Гуськов покачал головою.

— Да, для себя… Это дурно. Дальше что?

«Отложить решение двух-трех проклятых вопросов, а потом постараться позабыть, что отложил».

— Да, и будет казаться, что решил. Это бывает.

Ему стало неприятно от сознания, что и с ним это бывало.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• …
• 12
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.