– Кто убил? Где? Когда? – Удивление пропало, теперь на лице актера оставался только ужас – почти животный, нечеловеческий.
– Давай одевайся, сейчас милиция придет, – скомандовал Полуянов.
Кряжин вдруг схватился за голову своими огромными руками и глухо проговорил:
– Это не я! Слышишь, не я!
– Милиция разберется. Одевайся.
Тут к журналисту подошел растерянный Старообрядцев.
– Ковтуна нигде нет.
– А где ж он?
– Понятия не имею.
Кряжин все еще маячил в дверях. Он беспомощно опустил руки, а в глазах его набухали слезы.
– Ты не знаешь, где Ковтун? – обратился к нему Дима.
– Откуда мне знать! – злобно бросил актер и рывком закрыл дверь перед носом у журналиста.
– Пойду, тоже поищу, – сказал Полуянов Старообрядцеву и быстро пошел по вагону.
Заглянул в туалет – пусто. В курительном тамбуре – тоже никого. Дима снова вернулся в вагон. Марьяна с Царевой стояли в коридоре и о чем-то негромко беседовали. Лица у обеих были растерянные, испуганные и недовольные. Полуянов последовательно осмотрел все купе подряд, даже свое. Продюсера нигде не было – ни в рабочем тамбуре, ни во втором туалете, ни в служебных помещениях.
Подошедшая к нему Наталья доложила:
– Милицию вызвала, скоро будут. А что ты ищешь?
– Не что, а кого. Ковтуна. Ты его не видела?
– А кто это?
– Такой бледный, вертлявый молодой человек.
– А-а. Ну, видела, но давно. Он ко мне в купе ввалился.
В 7-м номере читайте о нашей первой женщине-дипломате Александре Коллонтай, об истории написания портрета баронессы Икскуль фон Гильденбант – одного из самых известных произведений Ильи Репина, о жизни известнейшего театрального деятеля Владимира Ивановича Немировича-Данченко, о наших замечаетельных мастерах – реставраторах Русского музея, о создании свадебного марша Мендельсона, о великом русском ученом и путешественнике Николае Николаевиче Миклухо-Маклае, новый детектив Елены Колчак «Смерть в замке» и многое другое.
Рассказ
Детектив. Перевод с английского Марины Жалинской
Сколько человек поедет на матч в Уэльс, и чем глорихантер отличается от маркитантки
Международный язык, по заверениям его приверженцев, «живее всех живых»