Анна и Сергей Литвиновы. «Убийство в «Северном экспрессе»

– А у вас есть какие-то соображения по этому поводу? – спросил журналист.

– Имеются, – важно проговорил оператор.

– Может, поделитесь?

– Пока считаю преждевременным.

– А чего вы ждете?

– Ну, во всяком случае, рассуждать о мотиве можно с профессионалом – следователем прокуратуры, к примеру, а не с таким дилетантом, как вы.

Хоть в замечании Старообрядцева и имелась изрядная доля справедливости, однако Диме оно, разумеется, не понравилось. И он, отчасти в отместку, ехидно заметил:

– А ведь у вас, Аркадий Петрович, мотив для убийства Прокопенко тоже имелся.

Собеседник возмущенно засопел, но глаза его при этом испуганно дернулись.

– И какой же у меня, по-вашему, был мотив, чтобы убить моего старого друга?

– А такой, уважаемый Аркадий Петрович, что Прокопенко, на самом деле, уже перестал быть «вашим старым другом». И все в группе это видели. Покойный готов был даже убрать вас с картины. А для вас это означало профессиональную гибель. Семидесятилетнего оператора, – жестко прибавил журналист, – изгнанного за профнепригодность, никто больше никогда и никуда не возьмет.

– Молодой человек! – снисходительно произнес Аркадий Петрович. – Не судите о том, в чем вы ни черта, простите, не понимаете!.. – Он вдруг яростно вдавил недокуренную сигарету в пепельницу и вышел из тамбура, сильно хлопнув дверью.

«Может, – думал Полуянов, – не стоило устраивать свару с оператором, а, напротив, развести его на разговор, чтоб он выложил свои подозрения? Наверное… Как мне теперь с ним беседу возобновить?..»

Он загасил свой бычок, посмотрел на часы: только пять утра, и вернулся в вагон. В коридоре, задумчиво глядя в окно, стояла его случайная ночная любовница Марьяна. Молча пройти мимо показалось Диме неудобным, и он приостановился.

Марьяна повернулась к нему и буквально промурлыкала:

– Я слышала, ты решил заняться расследованием убийства Вадима Дмитриевича?

– От кого слышала?

– Да все говорят.

Марьянина рука, словно невзначай, поправила Диме воротничок ковбойки, заботливо стряхнула с плеч невидимые пылинки.

– Ну, раз все говорят, – улыбнулся журналист, – значит, правда.