Тургенев

Думаю, автора. Поэма написана и читается легко, точна в подробностях, вызывает в памяти прекрасные образцы – «Евгений Онегин», «Домик в Коломне», «Тамбовская казначейша», но что еще хорошего можно о ней сказать? Впоследствии, при всей любви к автору, ее быстро перестали читать.

Впрочем, Белинского легко понять. Пушкин убит, Лермонтов убит, Тютчев пишет мало и редко, Некрасов только расправляет крылья. На тогдашнем поэтическом фоне «Параша» явно выделяется, автор ее может сразу занять заметное место среди второстепенных русских поэтов – а первостепенных нет. Так что, пожалуй, аванс критика вполне оправдан.

В скором будущем Тургенев этот аванс с лихвой оплатит – только иной монетой...

После «Параши» молодой литератор печатается активно. Стихи, поэмы, рецензии, несколько прозаических вещей. То с подписью, то под буквой, то вообще без подписи. Нужная и вполне квалифицированная журнальная работа. Многие литераторы, начинавшие вместе с Тургеневым, так и занимались ею всю жизнь...

Конечно же, трудолюбие и, я бы сказал, профессиональный демократизм (никакой работы не чурается) молодого Тургенева вызывают глубокое уважение. Без подобной «графомании» большой писатель, как правило, не получается. Но и одно трудолюбие не делает большого писателя. Необходимо что-то еще.

В тургеневских публикациях до «Записок охотника» виден одаренный и культурный молодой автор, уже вошедший в литературу и занявший в ней довольно скромное, но полезное и вполне достойное место. Гений не виден.

Пожалуй, разгадку уже подготовленной вспышки надо искать в других разделах собрания сочинений.

Сегодня мы пишем письма редко и неохотно: расходы на телефон намного превышают затраты на переписку. Но нам повезло – в тургеневскую эпоху телефон еще не был изобретен.

После Тургенева осталось больше пяти тысяч писем. Огромная, во многих томах история человеческой души. По стихам и статьям видно, что писал Тургенев до «Записок охотника». По письмам видно, как он жил, что думал, с кем дружил, к чему готовился.

С кем же дружил начитанный сын орловского помещика?

Тут ему редкостно повезло. Нужные, влиятельные, знаменитые люди!

Если употреблять нынешний штамп, «доброго пути» в литературу ему пожелал величайший русский критик. Он развивался и мужал в одной компании с Герценом, Гончаровым, Некрасовым, Григоровичем, Бакуниным, Грановским. Классики, сплошь классики!

Надо уметь выбирать друзей.

Но давайте забудем про бородатые портреты на стенах библиотек. Ведь ничего этого и в помине не было!

Студент дружил со студентами, молодой человек водил компанию с молодыми людьми. Да. Грановский и Станкевич оказались влиятельными деятелями в том единственном смысле, что их влияние на литературу огромно. Но кто бы предположил это в тот вечер, когда Тургенев сидел с Грановским «в большой и пустой его комнате, за шатким столиком, на котором вместо всякого угощения стоял графин воды и банка варенья»? И будущие классики были в ту пору безвестными и полуголодными. И благословил молодого человека на тяжкий литературный труд другой молодой человек – тридцатидвухлетний болезненный бедняк, «поденщик и каторжник» журналистики Белинский.

Надо уметь выбирать друзей!

В 1840 году Тургенев (ему еще нет двадцати двух) пишет другу:

«Нас постигло великое несчастье, Грановский... 24 июня в Нови скончался Станкевич... Я оглядываюсь, ищу – напрасно. Кто из нашего поколения может достойно заменить нашу потерю? Кто достойный примет от умершего завещание его великих мыслей и не даст погибнуть его влиянию, будет идти по его дороге, в его духе, с его силой?»

Через пару месяцев – письмо Бакунину:

«Как для меня значителен 40-й год. Как много я пережил в 9 месяцев. Вообрази себе – 8 начале января скачет человек в кибитке по снегам России. В нем едва началось брожение, его волнуют смутные мысли; он робок и бесплодно задумчив... В Риме я нахожу Станкевича. Понимаешь ли ты переворот, или нет, начало развития моей души».