Писать о Тургеневе дух захватывает. Одна из самых загадочных фигур в истории русской словеснсти.

Я не литературовед, не историк. Просто читатель. Ну, еще ученик, выросший на его прозе, студент-первокурсник, затерянный в последних рядах аудитории, чья макушка с профессорской кафедры просто не видна. В последнем собрании сочинений и писем Тургенева тридцать томов. Тридцать томов – и все классика! Как подступиться к этой махине?

Но перечитывать Тургенева, думать о Тургеневе – это ведь такой праздник...

Существует определенная традиция юбилейной речи. Торжественное вступление. Краткая биография. Длинный ряд заслуг. Длинный ряд цитат. Всемирно-историческое значение. Торжественное заключение. Словом, панегирик на коленях.

Но о нем так нельзя – Иван Сергеевич был человеком с юмором и со вкусом.

Написать о гении сугубо субъективно, так сказать, собственное мнение, писатель о писателе? Нельзя – слишком различны масштабы.

Впрочем, у великих литераторов есть гуманная особенность: они, пусть в разной степени, принадлежат каждому, умеющему читать. Даже у редактора полного собрания сочинений на классика не хозяйские, а лишь читательские права. Так что у любого из нас свой Тургенев.

О своем Тургеневе я и буду писать.

Вероятно, все же окажусь субъективным. Но для субъективности у меня есть некоторые основания. Дело в том, что со школьных лет Тургенев – мой любимый писатель, а любовь объективной не бывает.

Любимый писатель – всегда близкий человек. Нельзя серьезно думать о нем, о его эпохе, его жизни, его творчестве, не пытаясь в полную силу своего ограниченного разума вглядеться в себя, в свою эпоху, в свою жизнь, в свое ремесло. Не только книгами, но и судьбами классики учат нас жить.

Я причислил Тургенева к фигурам загадочным. Но правомерно ли это? Жизнь его известна с первого до последнего дня, расчислена, расписана, разнесена по биографиям, монографиям, вузовским и школьным учебникам. Книги изучены до спорной запятой, истолкованы многократно. Письма собраны, изданы и прокомментированы. Замыслы, вплоть до неосуществленных, и те строго учтены: классик обмолвился в письме или случайном разговоре, что тревожит его некая мысль – а эту мысль тут же в реестрик под специальным номером. Вот так, например: «123» Бедный Семен. Замысел очерка из «Записок охотника». Занесен под №7 в двух программах в черновой рукописи «Бурмистра» (июль 1847 г.) (И. С. Тургенев, 1883 – 1933, сборник статей, ОГИЗ-ГИХЛ, 1934 г.)».

Ну где тут спрятаться загадке?

Но вот факт из того же реестрика – впрочем, известный ныне даже порядочному школьнику: в 1847-м Тургенев опубликовал в «Современнике» очерк «Хорь и Калиныч». Этим очерком или рассказом открылись знаменитые «Записки охотника», составляющие, как правило, в многочисленных собраниях его сочинений первый том. В литературу вошел великий писатель.

Стоп! Тут загадка.

Момент вхождения в литературу – это, по сути, лишь канцелярская регистрация огромного события, происшедшего раньше. В 1847 году Иван Сергеевич Тургенев официально оформился в качестве великого писателя. А когда же и как он им стал? Каким образом, в силу каких причин человек становится великим? Если бы хоть приблизительно понять это! Какой ценности «передовой опыт» для любого живущего на земле, будь то литератор, инженер или зоотехник...

Пушкина уже в шестнадцать лет заметил и благословил старик Державин. Лермонтова не заметили и не благословили, но зря: в шестнадцать лет он уже вполне был достоин благословения. Впрочем, юный поэт в благословении, пожалуй, и не нуждался, чуть не с колыбели он ощущал в себе громадный талант, и требовалось лишь время, чтобы найти ему воплощение.

Но Тургенев – дело иное...

...Родился 28 октября (по старому стилю) 1818 года в Орле, в достаточно богатой дворянской семье. Отец Тургенева, Сергей Николаевич (цитирую биографию 1883 года, вероятно, первую посмертную), «...служил в елисаветградском кирасирском полку и женился в Орле на дочери богатого местного землевладельца, Варваре Петровне Лутовиновой. Вскоре после рождения Ивана Сергеевича, бывшего вторым в семье, отец его вышел в отставку, с чином полковника, и поселился в имении своей жены, селе Спасском-Лутовинове, в десяти верстах от города Мценска, Орловской губернии. Там провел Иван Сергеевич первые годы своего детства, вместе со своим старшим (на два года) братом Николаем. В 1822 году родители их, со всей семьей и множеством крепостной челяди, отправились на собственных лошадях, в двух каретах с фургоном, за границу – в Германию, Швейцарию и Францию. Это путешествие, бывшее, по тому времени и при тогдашних дорогах, своего рода подвигом, едва не стоило жизни нашему Тургеневу: в Берне, осматривая знаменитую яму, где и теперь содержатся городские медведи, он сорвался с перил и чуть не упал к зверям; по счастью, отец вовремя успел подхватить неосторожного ребенка. Такая близость к смерти была не единственным случаем в детстве Тургенева: на том же четвертом году возраста он заболел так отчаянно, что с него уже снимали мерку для гроба».

Проходит еще несколько лет. Мальчика учат дома «чему-нибудь и как-нибудь» – пушкинская формулировка тут вполне уместна. С иностранной литературой его знакомит гувернер-немец, с русской – крепостной камердинер матери, читающий ему вслух «Россиаду» Хераскова, длиннюшую торжественную поэму, давно и справедливо забытую. Литературой в семье интересуются мало, русскую вообще не признают, разве что, с оговорками, Пушкина. Зато языкам, французскому и немецкому, учат с раннего детства.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• …
• 12
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.