Рассказ
Закончились приемные экзамены. Этот месяц прошел для меня, как в тумане, – даже не верилось поначалу, что я зачислен-таки на первый курс политехнического института.
До начала занятий оставалось целых две недели, и я заспешил в аул – после всех тревог и волнений хотелось поделиться радостью со своими стариками, побыть дома. Честно говоря, я еще и сам тогда не знал, как проведу это время.
Дня через три, когда первый восторг по поводу моего счастливого поступления в институт немного поутих, дома меня стала одолевать скука. Теперь я уже только и мечтал о той минуте, когда с новеньким портфелем в руке войду в учебную аудиторию.
Отец, видимо, заметил, что в ауле мне не сидится, и как-то раз сказал за ужином:
– Знаешь, сынок, я вижу, времени у тебя свободного достаточно, поезжай-ка ты в горы, к родителям Зайку ль. Погостишь там у сватов. Родня, она ведь только тогда и родня, пока навещаешь друг друга. Парень ты уже взрослый, пора и тебе знать своих родственников.
Сватов наших я еще в глаза не видел, но отказываться от поездки не стал – все веселее, чем дома сидеть. А тут еще Зайкуль, моя сноха, каждый божий день донимает: съездил бы, мол, к нашим, разузнал, как они там. Сестренка у нее младшая, оказывается, уехала в Алма-Ату, вот Зайкуль и не терпится узнать, поступила она или нет.
Чудная у меня сноха, в первый день, как я приехал, подходит ко мне и спрашивает:
– Ты там в городе случайно не встречал нашу Слушаш?
А даже если и встречал, как бы я ее мог узнать, если до этого ни разу не видел?
На следующий день я с одним стариком табунщиком из нашего аула поехал верхом в Каратау. Старик этот был на редкость болтливый. Ехали мы целый день, а он за все время хоть бы на минуту замолк. Какой только ерунды не наговорил мне по дороге!
Для начала старик поинтересовался, в какой институт я поступил, а когда узнал, что я буду инженером, спросил:
– Инженеры, это которые скот лечат или которые в земле копаются? Пришлось объяснить, что я буду инженером-строителем.
– Теперь ясно, что же ты сразу так не сказал, – обрадовался табунщик и потом битый час, поглаживая бороду, толковал мне про то, что следующим летом собирается выстроить новый дом в усадьбе колхоза. Я и носом клевать начал, а он все перечисляет, сколько ему леса предстоит достать да саманных кирпичей отлить.
Наконец тема строительства была исчерпана. Я уже вздохнул про себя с облегчением, но тут старик начал мне на жизнь сетовать, дескать, стар стал, пора внуками обзаводиться, да вот беда – сын никак не женится. Он, оказывается, уже и сватал за него несколько раз, да все безуспешно.
– Я тут в округе всех девушек на примете держу. Дочка ваших сватов, разве что балованная немного, а так девушка хорошая. – сказал вдруг старик ни с того ни с сего. Я подумал, что наверняка он имел в виду Слушаш, но тогда не придал этому значения.
До джайлау, где находился аул сватов, мы добрались только к вечеру. Хозяева вышли навстречу. После того, как мы поздоровались, старик табунщик принял важный вид и представил меня:
– Вот, свата вашего молодого привез, принимайте!
Сватья ойкнула, всплеснула руками и принялась меня обнимать.
– Ах ты, боже мой! Что же ты, сынок, молчишь до сих пор? Ну, рассказывай, что у вас нового?
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
Все начинается с дисциплины