— Изредка.

— А я вот не бросаю. Хоть и смеются — все равно. — И, не ожидая вопросов (характерная черта деревенских жителей), Бубенцов начал рассказывать о себе: — Я все там же, в лесопункте, работаю. Лес на станцию вывозим. Начальник у нас сейчас другой — Зыбунов, бывший директор совхоза. Ты ведь его знал, поди?

Я помнил Зыбунова. Только почему-то не как руководителя. Однажды на пруд, где мы рыбачили, он приехал с заезжими строителями. Они быстро наловили бреднем карасей и карпов и сразу уехали. Вот этим и запомнился мне бывший директор.

— Из совхоза-то его года два назад турнули, — пояснил Бубенцов. — С шабашниками химичил. Денег им валил без счета, ну, и себя, видать, не забывал. А они экого лешака настроили! И других грехов за ним немало накопилось. Взял моду — еще на неделю, к примеру, уборки, а он уж отчитался и поздравления получил. В .южных краях на лес семена какие-то выменял. Там они, может, и богатый урожай дают, а на наших землях выросло хрен поймешь чего — с вершок. Хочешь, убирай, если сумеешь, хочешь, сразу запахивай. Он до того дошел, что на юг за соломой стал ездить. Разве у нас травы мало? Вот в прошлом году его в сенокос уже не было — дак накосили же, сколь надо, и никуда не таскались. И нынче вроде не должны. А ему, видишь, выгоднее было из южных краев солому возить. Он туда лес сплавил — себе кое-что получил. Южане как говорят: у нас лес — это золото. А мы золото — на солому... Эх! — вздохнул Бубенцов. — Жалко! Алексей! — закричал он сыну. — Ты пошто Вовке пас не отдал? Поле-то не видишь, че ли?! В общем, сняли Зыбунова, Только он, не будь дурак, к нам в лесопункт устроился. А там и шабашники эти к нему опять приехали. Так что на новом месте у него все по старой колее катится. Правда, недавно народный контроль за него взялся. Не должен бы теперь вывернуться...

— Много еще лесу у нас осталось? — спросил я.

— Где там! Я раньше работал в другом районе — вот там был размах! И заработки хорошие, и снабжение — во! Вообще я тебе скажу: у того, кто лес рубит, положение гораздо выгоднее, чем у того, кто его выращивает. А ведь чтобы дерево срубить, его сначала посадить надо. В общем, вырубили там лес — я сюда и подался. А теперь и здесь его не больно много осталось. Как бы самим не пришлось за ним куда-нибудь ехать. Только куда? Я понимаю, заготовлять лес надо, но с умом. А ты заметил, — спросил Бубенцов, — что дожди всегда вон оттуда приходят? И ветры тоже. Я, конечно, точно не скажу, но думаю, это потому, что в тех краях леса, можно сказать, подчистую вырублены. Уж это-то я знаю, сам там работал...

Дождь и ветер действительно всегда врывались сюда с той стороны. Я приметил это еще в детстве. Только мысли о лесах у меня тогда не было.

На окраине села, обогнав меня, притормозил повидавший виды «газик». Приоткрыв дверцу кабины, мне улыбался Серега, теперь Сергей Николаевич, директор совхоза.

— Ты домой? — спросил он. — И я в ту сторону, на ток. Садись, подброшу. Эта черта здешних водителей особенно трогала меня. Часто ли в других краях шофер сам предложит путнику, даже незнакомому, подвезти его? А здесь такое в порядке вещей.

Я сел в машину, пожал крепкую руку Сергея.

Он был года на два старше меня, а выглядел зрелым, основательным, крепко стоящим на земле человеком.

В моем возрасте он уже руководил хозяйством.

Дорогой мы вспоминали школу, друзей, учителей. Перед тем как попрощаться, я спросил:

— Как тебе работается, Сергей? Трудно?

— Да как не трудно? — ответил он. — Трудно. Иной раз до того намучаешься, что, кажется, бросил бы все и пешком отсюда ушел. Но, знаешь, кого стыдно — старух, которые в войну на коровах пахали, а то и сами в плуг впрягались. Разве наши проблемы сравнишь с тем, что им досталось! А какие у нас люди! Придешь, скажем, на ферму, просто поговоришь о том о сем, а как они это ценят! Спасибо, говорят, приходи почаще, не забывай нас.

Я теперь понял, что у каждого деревенского, за редчайшим, может быть, исключением, в душе почтение к земле сохранилось. Деды, прадеды ее веками называли матушкой, кормилицей, и в каждом из нас эти ростки любви к ней есть. А уж вырастут они или заглохнут — это от нас самих зависит...

Я вспомнил разговор накануне вечером с трактористом Антоном. Антон, только что вернувшийся с поля, сидел на лавке в сенях, сбросив кирзовые сапоги и пропыленную рубаху.

— Подход-то у него есть к людям, — сказал он о Сергее. — Прежний директор больше горлом брал, а толку мало было. А этот к людям с добром — и они ему тем же отвечают. Попроси меня по-хорошему, дак разве я не сделаю? Из кожи вылезу, а не подведу. Или вот как бывает: старается человек, а не получается у него — и все! Если ему подсказать да еще похвалить: мол, у тебя нынче лучше вышло, чем в прошлый раз, — глядишь, дело и наладится, человек в себя поверит. А если на него, не разобравшись, наорать: ты, дескать, бездельник, лентяй, ничего не умеешь и не хочешь, — он плюнет и скажет: да пропади все пропадом! Дело-то от этого разве выиграет?

Антон встал, повесил на гвоздь полевую сумку, с которой он ходил на работу, прошелся по сеням.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.