Толпа дружно вздохнула и расступилась, пропуская возок царицы-матери, рядом с которым пеший и почтительный, в сияющих сапогах, шагал царь.

- Красиво сработано! - вслух подумал Митя. - Теперь приступай к главному. Помнишь, ты собирался ввести кое-какие реформы?

- И введу, - отозвался Димитрий, - вот увидишь.

И вот будто увидел Митя, как выходит на Красную площадь бородатый дьяк и зачитывает новые указы: воспрещается отныне наследственное холопство - а то кое-кто уже надумал за долги не только должника брать в холопы, но и его детей, которые, может, и не родились еще. («Славься, царь Димитрий Иванович!» - кричит площадь.) Еще указ: нельзя помещикам требовать назад беглых крестьян, которые ушли в голодный год, - а то некоторые своих крепостных не кормят, а потом права на них заявляют. («Да здравствует царь Димитрий!») И еще: удвоить жалованье служилым людям! («Ура Димитрию Иванычу!»)

- Слышишь? - спросил Димитрий. - Вроде все довольны, а ты?

- Да как тебе сказать, - засомневался Митя. - Указы, конечно, своевременные, но, понимаешь... уж если задумал дать волю, давай всем, а не только тем, что еще не родились или уже сбежали. А служилые - это же и есть помещики, их и вовсе нечего баловать, они-то твоих крестьян и прижимают. А тем и другим все равно ведь не угодишь.

- Ну, ну, не все сразу, - обнадежил Димитрий. - Тут, знаешь, сложности, политика. Лучше скажи, что мне с панами делать. Наобещал я им всяких благ да земель. Опять же ксендзы пристают: когда, мол, будем Русь в католичество принимать?

- Да гони ты их всех в шею! - возмутился Митя. - Сам ведь знаешь, какие они тебе друзья.

- Знаю! Поэтому я вот как сделаю: откуплюсь от них деньгами, а земель русских им не видать. И волки сыты, и овцы целы!

Тут Митя обозлился. Стал возражать, горячиться:

- Извини, но ты не прав! Все равно тебе придется развязаться с поляками. Иначе с Ксенией-то, сам знаешь... Эй, Димитрий! Да что ж ты делаешь?! Что ж ты наделал?!

Катится, катится куда-то в дальний монастырь, куда подальше, крытый возок, и в нем его любовь с лицом млечным и бровями союзными. А в Москву въезжает Марина Мнишек. Ее лоб высок и светел, в ее глазах государственный ум и женская мудрость, подбородок приподнят над жестким кружевом воротника. О да, это настоящая царица! И вот уже кто-то кричит «пей до дна!», играет иноземная музыка, звенит посуда, а сам Димитрий - опять же в новом наряде! - сидит среди новых друзей, средь чужих людей и раздает щедрые подарки направо и налево, а справа у него русские дворяне, а слева польские шляхтичи. А Митя глядит и чуть не плачет: ведь нельзя же так - и нашим и вашим!

- Ведь нельзя же так! Нельзя, послушай!... Нет, не послушал царь Димитрий аспиранта Митю. И уже гудит над Москвою всполошенный колокол, бегут куда-то людишки, а в Кремль врывается толпа убийц. Эх, Димитрий, говорили же тебе!... Митя шепчет торопливо, страстно:

- Послушай, еще только один вопрос: как же ты так промахнулся? В чем ошибка? Может, с самого начала, а? Не надо было вступать в католичество, что ли? Но ведь если совсем не связываться с панами, то вообще ничего бы не вышло, верно? Или порешительнее бы тебе действовать насчет крестьян и холопов, да? А то от твоей реформы толку чуть, а хозяева все равно обозлились, разве не так? Или Марина во всем виновата? Жениться бы на Ксении, русских бы поближе, а панов подальше? А может, суетный ты был слишком? Пиры, тряпки басурманские - суета все это. Ну, конечно, это все не главное, но что тогда главное? Но было ли оно - главное?..

Бухнул пушечный выстрел, вместе с огнем и дымом вылетел из медного ствола прах бедняги Димитрия - в ту сторону, откуда пришел.

... Митя снова взялся за перо. «В начале XVII века ставленник польских панов...» - это уже было написано на бланке.

- Так, - проговорил Митя. - А что дальше?

Что дальше, черт побери! Морочить себе голову из-за шести строчек, из-за какого-то царя всея Руси? В конце-то концов некоторые историки (и достаточно солидные!) придерживаются совсем другого мнения: обычный авантюрист, самозванец и все что надо, а что он ставленник, о том и спору нет. Портить из-за него бланк и отношения с шефом - с какой стати?! Такие лжетезки могут здорово напортить в жизни, если принимать их слишком всерьез.

Он собрал книжки. Библиотекарша спросила:

- Источники отправить в хранилище? Или забронировать до завтра?

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.