Он остановился перед матерью, протягивая ей на ладони пулю, но мать даже не посмотрела на нее. Она выпрямилась и застыла. Она смотрела вдаль, на море, поверх головы Бубы, остановившись на какой-то мысли.
– Мама! – снова позвал Буба. Мать глубоко вздохнула.
– Чертов день! – повторила она. – Такое горе вдруг напало.
Она положила руку на грудь и тихо опустилась на траву. Буба подсел к ней, продолжая разглядывать пулю.
– Ей, наверно, тысячи лет, – сказал он. – Тут в кого-то стреляли...
– Такое горе, – тихо сказала мать. – Будто сына убили.
– Гиви? – спросил Буба и посмотрел на мать.
– Гиви? – переспросила она. – Бездельник твой Гиви. Кому надо в него стрелять?!
А дальше продолжалось то, что обычно.
– Это хозяин в доме, ты скажи? – кричала мать. – Это мужчина рода Габелая, ты скажи? Нет, – так же внезапно успокоилась она. – Ни одна девушка не посмотрит в его сторону!
Она увидела, что Буба ее не слушает, а все разглядывает свою пулю.
– Брось ее, – вдруг непривычно тихо, просяще сказала мать и добавила уже тверже: – Брось...
– Что вы, мама! – воскликнул Буба. – Она же из серебра!
– Тьфу ты, – разозлилась и снова закричала мать. – В древности пулю из серебра отливали для оборотней! Брось! Серебро! Ты беден? Ты беден! – воскликнула она гордо. – И что тебе надо? А что надо твоему бездельному брату? Чего вам не хватает?! Внезапно голос из пароходного динамика прервал ее. Мать замолчала.
...быть нельзя,
Все это было, как во сне.
Остались вместе только ты и я,
И это танго в тишине!
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.