Федька осторожно держал руками стакан пива и пил маленькими глотками.

Фотограф нацелился фотографировать разбушевавшуюся мать, а Буба просто разглядывал брата и не находил в этом ничего утешительного.

– Нет в доме хозяина! – кричала мать. – Нет в доме главы!

– Нет! – подтвердил Федька-постоялец, смакуя пиво.

– Отец умирал, – сказала мать и замерла на месте, прикрыв глаза, а когда открыла их снова, голос у нее возмущенно звенел. – Он был хозяин! И в доме все было! И за стол садилось двадцать человек каждое утро. И каждый вечер садилось сорок! Теперь у нас нет хозяина и нет ничего! И нет такого стола! И я должна брать деньги с этих бедных людей, – мать показала руками на здоровенного, сытого Федора, – и платить эти деньги другим людям, чтобы помогли держать дом, потому что старший сын – бездельник!

– Справедливо, – сказал Федор. – Вот я хозяин, Я кормилец. Я мужчина. Водить пароход? Разве для мужчины это занятие?

– Не занятие, – еще не сообразив, к чему клонит Федька, вставила мать.

– Такси надо водить, а не пароход. Вот ты прилетел в Москву, а я тебя встречаю. Я тебя посадил, другого посадил, третьего посадил! Я лишнего не возьму – я по счетчику возьму. А знаешь, сколько по счетчику до центра? Пятнадцать рэ. С тебя пятнадцать рэ, с этого и с того! И, главное, каждый едет! – поразившись этой своей мысли, воскликнул Федька. – А ты – пароход! Виноград, персики, перчики! Торгуй, не воруя, а?

Тут Гиви схватил Федьку за грудки, расплескал пиво.

– Жулик! – крикнул Гиви. – Ты и есть самый жулик...

– Не самый, – спокойно заявил Федька.

– А кто ворует? Кто ворует? – ничего не поняв, закричала мать. – У нас в роду Габелая... были князья!

Буба тоже было кинулся на Федьку, но тот ткнул рукой, зацепил пальцем и порвал на Бубе рубашку. И все увидели на цепочке пулю.

– У вас и на рынке все князья, – не отрывая глаз от пули, автоматически пробормотал Федька. – Если серебряная, то по нынешним ценам – стольник. – Федька потянулся рукой к пуле. Буба отскочил.

– Дай, – сказал Гиви и тоже протянул руку. – Что это?

– Это пуля, – сказал фотограф, – старинная серебряная пуля.

– Говорила, брось, – снова встряла мать. – Она поссорит детей!

– Я нашел ее в дереве, на горе, – подошел Буба к фотографу, боязливо оглядываясь на Гиви.

– В какой-нибудь битве или погоне она прошла сквозь человека и застряла в этом самом дереве, – сказал фотограф. – И убила чьего-нибудь предка. Твоего или... моего.

– Она сидела в этом дереве тысячу лет, наверное, – тихо сказал Буба.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• …
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• 10
• …
• 17
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.