Звали ее, как какого-нибудь мальчишку, Санёк. И вот ведь загадка! Ладно бы у себя в городишке, где ее отродясь в платке не видывали — платок-то она и теперь повязать не умела! — но и за тыщу верст, среди неведомых, век незнаемых людей она опять же получала своего Санька. Словно клейменая! И пускай было бы ей восемнадцать, а то ведь двадцать пять скоро.

В двадцать пять по нынешним скорым временам о замужестве уже не мечты, а одна только черная досада.

Глаза после сна откроются, и вот она, постылая суть — незамужняя.

Нехорошо Саньку просыпалось.

Опустив голову — не натолкнуться бы на материнское сердоболие, — проскальзывала она в ванную.

Зеркало висело над умывальником, и волей-неволей встречалась она с глазами той, что смотрела на нее из зеркала.

Каждый день этот встречный взгляд хватал ее под самые крылышки растрепанной души.

Глядела из зеркала не какая-нибудь каракатица с черепашьей кожей. И никакой это был не Санёк.

Просто дураки все! И Люська телка тоже!

У Люськи жизнь катилась, как яблочко по тарелочке. По улице с ней пройтись — и смех, и грех! Всякий обязательно повернется и поглядит. Люська об заклад билась — любой обернется!

А Санька Люська жалеет. И ладно бы про себя! Так нет, советы подает. Всякий раз у нее совет наготове, как угощение.

Из-за Люськи Санёк сгинула из родного городка на года.

Устроилась Санёк проводником. Первый рейс: Москва — Ашхабад — в купированном вагоне! Санёк, ошалевшая от негаданной перемены в жизни, чувствовала себя счастливой, но было в этом ее счастье что-то жуликоватое.

«Вот ведь! — думала она. — Везут в купированном за тридевять земель, да еще и платят!» Подмести раза два в сутки пол в вагоне, растопить котел, чай по купе разнести... Великий ли труд? Дома по хозяйству и то больше намыкаешься.

В поезде дальнего следования Санёк ехала первый раз в жизни, все ее прежние путешествия — электричка до Москвы. Вот и льнула к окошку.

А там, как на прибранном столе — ни складочки, ни морщиночки, — степь. Саньку все равно радостно. Леса она видела, сколько угодно, а вот про степь только в географии читала. Тут еще верблюды стали попадаться. Маячат себе и поодиночке, и помногу, с верблюжатами. Ну, верблюд и верблюд. В зоопарке вблизи видела. А сердце все-таки очень радовалось. Сразу видно, как далеко заехала. А поезд все мчит, мчит. К новым чудесам везет.

Четыре года Санёк ездила. Видела и Тихий океан, и Черное море. Людей прошло через ее вагон — многие тысячи. Всякие люди. Поняла Санёк: работа проводника не пустячок. И езда утомляет, и с людьми непросто, у проводника на всех заботы должно хватить и не обидеться, что о ней-то позаботиться некому.

— Мы, как волшебники, должны действовать, — говорила проводница тетя Даша, — чтоб все делалось, а нас и не видно, и не слышно.

Работая на поездах, многому чему научиться можно. А главная тут наука такая — перестаешь бояться людей и самой себе цену узнаешь. Не хуже других. Очень многих не хуже.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• …
• 16
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.