— Все, Птаха, суета сует и всяческая суета. На моей памяти была трагедия – то да. Ваших лет девушка, имени ее называть не стану, оно сейчас по всей Европе гремит, революционное движение ею гордится, в вашем положении оказалась. И было это – не соврать бы – лет десять назад. Именно десять – не ошибаюсь. Так вот, находясь в положении стесненном, с движением тесно не связанная – к ней, как к вам, относились, слишком еще молодой считали, – она решила на свой страх и риск войти в охранку, с помощью охранки стать известной нам, борцам с самодержавием, а потом нам же открыться, что она служит полковнику... Нет, фамилии называть не стану, не надо этого. Словом, охранка ей и денег давала и в нашу среду ввела, а потом с помощью замечательной женщины этой мы знали, что замышляет против нас полиция в Петербурге, да еще деньги получали, даровые деньги. Я сейчас задумываюсь, а ну, та Птаха пришла бы к нам с такой идеей? Не поверили б. Я первый.

— Ну, а потом что? – заинтересованно спросила Гуровская, – Что дальше?

— Дальше что? Памятники ей поставят – вот что. И главное, как все умно с жандармами обставила: денег потребовала – чуть не семьдесят пять рублей в месяц. И те пошли, куда им деться, голубчикам.

– Вы говорили – трагедия с ней была? Житомирский обернулся: официант, увидев его взгляд,

ринулся к столику, обпархивая стулья.

— Кофе и пирожных, – попросил Житомирский. – Какие пирожные, Птаха?

— Безе.

— Два безе, – повторил Житомирский и повернулся к Гуровской. – Какая трагедия, спрашиваете? Обычная. Люди – они везде люди. Один из товарищей стал попрекать нашу подвижницу: почему не спросила главный комитет да отчего на свой риск пошла, как это можно поощрять? Словом, пару дней тяжко ей было... А потом мы собрались, старики, что называется, и задали нашему ретивому товарищу вопрос: «Ты бы дал санкцию?» Он, будучи человеком честным, ответил: «Конечно, нет!» Расплакалась тут наша героиня, я ее впервые видел плачущей, и трагедия на этом закончилась...

— Что ж, полиция ей ни за что ни про что деньги давала?

— Ни за что ни про что полиция денег не дает, она называла полиции то, что полиции и так было известно: кто где живет, о чем говорят во время публичных рефератов, кто и где публикуется в социалистической прессе. Дыгаев разве не этой дорогой пошел? Именно этой...

7

В Варшаве день кончался уже, и зажигались огни на Старом Мясте.

Винценты Матушевский, друг Феликса, прихлопнул крышку часов, сунул их в карман пиджака и сказал своим спутникам – Юлии, Ивану Прохорову и типографу Мацею Грыбасу:

– Если Юзеф получил у Крабовского наш паспорт, деньги и одежду, значит, сейчас он уже уехал из Иркутска. Там самое опасное место...

Обернувшись, сказал половому:

— Три чая и рогаликов, будьте любезны.

— Ты уверен в Крабовском? – спросила Юлия.

— Год назад он помог нам, когда бежал Гемборек.

— Господи, – сказал Иван, – только б получил...

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• …
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• 10
• …
• 17
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.