— А может, ты беглый? – спросил староста и еще больше обвис на конской морде. – Может, политик? Покажь документ.

Дзержинский заметил, как Сладкопевцев потянулся к кнуту, прижал его руку к сену, больно сжал и негромко обратился к старосте:

– Сейчас я составлю письмо к генерал-губернатору, мо ему другу Льву Николаевичу, про то, как вы обижаете господина Новожилова. Мужики, вас в свидетели беру, каждый подпишется... Давайте бумагу, ваше высокоблагородие, – обратился Дзержинский к Сладкопевцеву, – и карандаш.

И, не обращая внимания на старосту, который снова лицом запьянел и морду лошади чуть отпустил, он начал быстро писать что-то, сам не понимая что: главное, казалось ему, писать надо быстро и чтоб строки были ровные.

Мужики задвигались, начали тихо переговариваться между собой, переводя взгляды со старосты на барина, который писал жалобу куда как быстрей, чем писарь в волости.

– Так вот, – начал Дзержинский, подняв глаза на Сладкопевцева, – я прочитаю, ваше высокоблагородие. Милостивый государь, генерал-губернатор! Июня пятого дня года 1902 мужики на Вилюйском тракте, на 478-й версте, посмели остановить меня, как беглого арестанта, и, будучи пьяными, подвергли ошельмованию...

...Мужики побежали сразу – нельзя было понять, кто первым. Бабы с детишками так же безмолвно, застыв, не в силах, видно, двинуться, стояли: страх в них был с материнским молоком впитан.

– Ваш благородь, – обвалился староста на колени, – не губите!

– Пшел! – Сладкопевцев тронул плечо возницы. – Гони! Отъехали с версту, Сладкопевцев тихо сказал Дзержинскому:

– Мы б скорей ушли, если бы ты не высокоблагородием меня величал, а высокопревосходительством.

Дзержинский покачал головой:

— Наоборот. Если бы величал тебя так, нас бы задержали. Превосходительство для них неизвестно и неведомо, оно где-то там живет, куда семь верст до небес, и все лесом. Мне бы тебя просто благородием – тогда бы скорей подействовало... Высокоблагородие сразу дерется, а я кнут не позволил взять – не гоже это, особенно тебе.

— Почему «особенно мне»?

Дзержинский приблизился к уху Сладкопевцева:

– Товарищ эсер, ты же делаешь ставку на крестьянство, как же «ставку» можно кнутом бить?!

5

В огромном кабинете начальника варшавской охраны полковника Шевякова шло совещание. Здесь собрались высшие чиновники политического сыска Королевства Польского и Литвы.

Докладывал поручик Турчанинов:

– Фотографические портреты Дзержинского разосланы всем чинам, несущим патрульную службу по железным дорогам Сибири, особенно выделен Иркутск. Если допустить невозможное, если он уйдет из Иркутска – ему так или иначе предстоит менять поезд в Москве. В белокаменной все отработано.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• …
• 17
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.