Обречен на победу

Астахов никуда не уехал, роман его с Маевской стал достоянием Города.

С того разговора прошло несколько месяцев. Краев пил чай в квартире друга и не знал, что Толик Кепко зазвал его не для очередного кормления и чаепития, а для решающего разговора.

— Человек эгоистичен, и в этом ты, Краев, ничего нового в природе собой не представляешь.

— Чай у тебя сегодня не очень,— ответил Краев и хохотнул, призывая друга свернуть разговор к шутке.

— Ты слышал о последней капле, которая переполняет чашу?

— Твое терпение кончилось?— Краев еще цеплялся за соломинку.— Хорошо, завтра я пополню твои запасы чая. У меня есть несколько пачек «Липтона».

Случается, люди дружат долгие годы, и один видит другого насквозь, а друг даже себя самого видит только таким, каким ему хочется.

Кепко занимался с детьми более четверти века, насмотрелся разного, удивляться давно перестал, выработал в себе терпение необычайное.

— Мальчик на пределе, ему нужна помощь. Он гордый и помощь не принимает. Он тебя не примет.

— Что случилось?— Краев вспылил,— Девка эта? Так Астахов не Гамлет и не Ромео! Я все прекращу разом!

— Ничего ты не понимаешь и потому ничего прекратить не в силах! — Кепко редко повышал голос.— Паша устал, не в девчонке дело. Мальчик устал от тебя, от меня, от человеческого эгоизма, которому придали форму любви и закутали, облепили, лишили свободы и индивидуальности...

— Фрейдизм! — Краев почесал в затылке, не понимая, к чему он выпалил заумное слово.

Друзей прервал телефонный звонок. Кепко снял трубку.

— Добрый вечер. Здесь.— Он протянул трубку Краеву.— Тебя.

— Ну?— сердито буркнул Краев.

— Олег Борисович, срочно приезжайте...

— Стоп! — перебил Краев.— Кто говорит?

— Темина... Вера Темина.

Кепко сказал неправду, его друг был тренером.

— Возьми себя в руки. Спокойно.— Краев выдержал паузу.— С самого начала. Говори.