Не стрелять!

— Привет! Я в райком комсомола... Да просто вызывают по делу. Хотят посадить комсоргом школы!

Это даже отдаленно не было правдой. Но мать о том знать не могла. Она, как и все добрые матери, думала, что «дети растут, а мы стареем». И конечно же, «у Виталия свои дела...». Тут ей припомнился визит лесниковой дочки, и мать быстро отвернулась — будто бы посмотреть, не убегает ли молоко:

— Ты мне потом расскажешь?

— Конечно, — ответил он уверенно.

Школьная форма отрезала Свинцову все пути, кроме как в милицию. Теперь, если бы кто-нибудь его встретил: «Ты чегой-то, Виталий Иванович?» Он мог бы ответить: «Да... В милицию вызывают по одному дельцу...» — и подмигнуть.

В любом другом месте он в этом наряде ни под каким видом показаться не мог бы... Но никто не встретился ему. И ни один друг его не провожал на столь страшное дело. Никто даже просто подумать не мог: «Как там все же у Свинцова?»

Он вошел в милицию. Лоб его сам собою сделался хмурым, озабоченным, а глаза немного робкими — юный друг милиции. Дежурный так и квалифицировал его. Крикнул:

— Любовь Петровна! К вам тут молодое пополнение!

Из Любиного кабинета высунулся Камушкин...

— Что-то новенькое вспомнил? — спросил Сережа без всякого намека на доброжелательность.

— Товарищ капитан! — сказала Люба тихо. — Перестань!

Они энергично принялись выдаивать из Свинцова его сведения. А Свинцов старался говорить так, как будто бы он обо всем только сейчас догадался. И от этого получалось медленно.

— Ну, счастливым ты будешь парнем, Свинцов, если он еще не успел ничего натворить! — сказал Сережа, а сам уже крутил телефонный диск. — Госбанк? Здравствуйте! Капитан Камушкин!

Далее Сережа приказал кассирше из Мастерских денег не выдавать и вообще задержать ее.

— А Наталья Михайловна после одиннадцати бывает, — ответила заведующая.

В это время Глебов звонил, и у Любы было занято...

— Надо ехать, Любовь Петровна. У нас полчаса в кармане.

— Прихватим еще кого-нибудь, Сереж...

— Да брось ты! Что мне этот «Градусник»! — Сережа усмехнулся криво.

Николай Егорыча сегодня не было — расклеился под плохую погоду, вместо него командовал Камушкин, стало быть, он и определял, кого и сколько брать на операцию.