— Капитан Камушкин слушает!

— Здравствуйте! — сказал Глебов... И уже чувствовал, добра не будет от этого звонка. — Любовь Петровну Марьину можно к телефону?

— Любовь Петровна на задании. И короткие гудки.

Отчаяние и злость охватили Глебова... Двушек больше нет — это он знал твердо. Ничего! В банке же есть телефон... Вбежал! Признаться, милая та женщина опять глянула на свой пистолет.

— Господи! Что же вы так врываетесь? Таня сказала:

— Па-па! — и продолжала рисовать.

У обоих окошек стояли посетители, и Глебов понял: это будет слишком долго и слишком неудобно — ждать, просить, звонить. Уж сам не зная зачем, он опять выскочил на улицу, производя, по-видимому, впечатление пьяного или с ума спрыгнувшего.

И увидел около сосны человека.

Ну, вот и все.

И Глебов пошел к этому человеку. К пареньку, вернее. И даже невысокому. «Рост средний...» Тот отстегнул цепь, бросил ее и замок, словно это был ненужный хлам.

Вдруг Глебов понял, что не испытывает перед ним страха. И поэтому не сможет... не смог бы ударить его или напугать резким окриком. И если бы даже в руке у него был тот обрезок трубы...

— Извините, это ваш мопед?

Стон, похожий на стон от боли, вырвался из этого мальчишки. Он вздрогнул так крупно, словно его схватила судорога. Произнес глухим, как из подземелья, голосом:

— Ну, мой. А твое какое дело?

— Ваша фамилия Гарусов?

Градус попятился и расстегнул «молнию», за которой на боку тяжело лежал револьвер.

Можно так сказать — «бурчало в душе»? Наверное, нельзя. И все же это было бы самым правильным словом, чтобы описать то состояние, в котором сейчас находится Свинцов. Именно вот бурчало, как иной раз бурчит в животе, когда на вокзале где-нибудь слопаешь так называемый пирожок «с котятами».

У отца «начинался конец месяца» (опять же — если так можно выразиться), и он просто физической возможности не имел «проработать» сына. Он приходил несусветно поздно, а уходил несусветно рано. Вагоны, которые ремонтировали его Мастерские, всем нужны были позарез — могучим валом с юга на север по стране катилась уборочная. В тот вечер, когда Люба заходила к Свинцовым, ей, можно сказать, повезло, что она застала Ивана Витальевича! На следующий вечер — когда и следовало бы поговорить, все выяснить — Свинцов-старший явился уже не «сегодня», а «завтра», то есть после двенадцати часов. Выпил сто граммов «боевых», съел холодный ужин. Эмма Леонидовна сидела напротив, кутаясь в халат.

— Ну что Виталька? — спросил отец, отдуваясь после еды, как после работы — он был крупный мужчина.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• …
• 24
• 25
• 26
• 27
• 28
• 29
• 30
• 31
• 32
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.