Резкий гортанный крик неожиданно возник где-то совсем близко, испуганно заметался между скал, отдаваясь многократным В эхом, скользнул вниз, в глухие расщелины, невидные в темноте, и там постепенно затих.

Канеев, приткнувшийся к небольшому валуну, который служил ему укрытием, насторожился. Рука его непроизвольно потянулась к поясу. Однако пистолет вытаскивать не стал. Минуты две лежал замерев. Но горы дышали прежним спокойствием. Он облегченно вздохнул: «Зверь, наверное, какой-

нибудь. Или птица...»

От неподвижного лежания тело его затекло. Подождав немного, он, по-старчески кряхтя, поднялся. Сделал несколько шагов. Пока сидел, тепло удавалось как-то сберегать, а встал – и сразу неприятный утренний холодок непрошеным гостем полез за воротник шинели. Внизу, в долине, теплынь, лето, а здесь – холодина. Ну да что поделаешь – горы. Забрался-то почти на самую верхотуру. Если чуть выше подняться, то и до снега доберешься. Какое уж тут лето!

Метрах в пяти от того места, где Канеев, зябко ежась и похлопывая в ладони, чтобы хоть немного согреться, нелепой для его пожилого возраста прыгающей походкой ходил взад-вперед, узенькой каменистой полосой виднелась дорога. Долгими и трудными спиралями она взбиралась наверх, чтобы, достигнув перевала, снова ринуться вниз, в головокружительный извилистый путь. Но здесь, на перевале, она метров этак с десяток шла ровно. На этой коротенькой площадке шоферы обычно останавливались, чтобы перевести дух перед предстоящим спуском.

Канеев посмотрел на дорогу и вздохнул. А вдруг напрасно все это? Проторчит он здесь, промерзнет на ветру – да попусту? Можно было бы, конечно, устроиться внизу: там и потеплее и Ждать поудобнее. Так-то оно так! Да только внизу дорог и тропинок много. Угадай-ка, по какой из них пойдет человек, которого он ждал. А у перевала все дороги и тропинки сходятся в одну – вон в ту, что чуть заметно выделяется в нескольких шагах отсюда. Другой дороги нет. Справа, прямо над головой Канеева, выпирает бугристая скала, которая круто уходит вверх. Слева – бездонная пропасть, от которой дорогу отделяют небольшие, выкрашенные белой краской столбики. Так что хочешь не хочешь, а ежели собрался двигаться через перевал – никак тебе не миновать этого места.

А если он уже миновал? А? Да нет, не может этого быть! Никак не мог он успеть... А почему ты, собственно, в этом так уверен? Мог и успеть. Вот ты приехал сюда на попутной машине вчера незадолго до того, как начало темнеть, а он на предыдущей попутке за каких-нибудь пять минут до тебя – взял да и проскочил через перевал. С него станется – парень он ловкий. А может, и вообще не через перевал лежал его путь. Много их у него, путей-то. Тут тебе и вокзал. через который каждые десять – пятнадцать минут проходят пассажирские и грузовые поезда, и шоссейные дороги, расходящиеся в разные стороны, остановил любую машину – и будь здоров; и всякие тропки проселочные... Все это сейчас постарались перекрыть, ну да ведь всего не перекроешь. Наконец он мог вообще никуда не ехать и забиться в какую-нибудь нору и пережидать, когда утихнет вся эта шумиха.

«Скверно, – думал Канеев. – Скверно, когда чем-то занимаешься, не зная, получится ли из этого что путное».

К привычным ночным шорохам примешался звук, похожий на жужжание майского жука. Он становился все сильнее и сильнее, пока Канеев не определил: едет машина. Шум мотора приближался медленно и тяжело.

«Грузовик, – отметил про себя Канеев. – Сильно груженный».

В самом деле, скоро на площадку, освещая себе дорогу двумя сильными снопами света, выполз ГАЗ-51, с крытым матерчатым верхом. Машина проехала несколько метров и остановилась. Мотор облегченно умолк, хотя фары продолжали освещать каменистую дорогу.

Хлопнула дверца кабины, и темная фигура вышла на дорогу. Канеев, до сих пор стоявший в стороне, сделал несколько шагов и произнес:

– Добрый вечер!

Он скорее почувствовал, чем увидел, как шофер вздрогнул от неожиданности. Затем тот, пытаясь, видимо, определить, с кем это его свела судьба в столь пустынном месте, растерянно сказал:

– Привет...

«Не он». У того, кого Канеев ждал, голос хрипловатый, простуженный, водкой да куревом порченный. А этот разговаривает звонко, чисто... Устало и привычно представился:

– Капитан милиции Канеев.

У шофера непроизвольно вырвался смешок:

– Ну, дела-а!

– Что такое?

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• …
• 11
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.