– Кру-угом! – Команды звучали, как выстрелы. – Шагом марш!

Этот проклятый камень подвернулся под ногу так неожиданно, что Канеев не сразу сообразил, в чем дело. Ему даже показалось, что его кто-то подтолкнул сбоку. Боль стремительно прошла по всему телу и остро кольнула мозг.

Вельяшев, оглянувшись на шум, как завороженный глядел на растянувшегося Канеева. Какие-то доли секунды он колебался. Потом упругим прыжком кинулся на лежащего капитана милиции.

Канеев близко – до странности близко! – увидел прямо перед собой потное, искаженное лицо Вельяшева.

– Пусти-и!

– Я те пущу! То ты со мной разговаривал, теперь я с тобой поговорю! Так поговорю, что век будешь помнить!..

Одной рукой он сжимал горло Канееву, а второй шарил у него по поясу. Вельяшев всей тяжестью своего небольшого, но могучего тела прижимал капитана к дороге. А рука все тянулась и тянулась книзу. Добрался до кобуры – пустая. Полез в карман шинели...

– Не троясь! Одумайся, Вельяшев!

– Молчи, гад!

Вельяшев! – хрипел Канеев, пытаясь вывернуться из-под противника. – Подумай, что ты делаешь! Ты отягчаешь свою вину! – А мне сейчас один черт!

Они катались поперек дороги, крепко сцепившись друг с другом, отплевываясь от мелкой песчаной пыли, которая лезла в рот и забивала глаза. Канееву, наконец, удалось перехватить руку Вельяшева, которая тянулась за пистолетом. Он вцепился в нее, как клещами, и, изловчившись, вывернулся из-под противника, сбоку от него. Вельяшев сунул свободную руку во внутренний карман куртки, и в следующее мгновение капитан милиции увидел нож с небольшим блестящим лезвием, которое с непостижимой быстротой выскочило из рукоятки. «Во-от оно что! – поразился он. – На все идет». Канеев резко подогнул ногу. Удар пришелся Вельяшеву аккурат под низ живота. Хватка его разом ослабла. Но уже отваливаясь в сторону, Вельяшев взмахнул рукой. Сверкающее лезвие оказалось перед лицом Канеева. Уклониться от него не было никакой возможности. Остро резануло по лицу...

– Ах, прах тебя задери! – с сердцем выругался Канеев. – Успел-таки!..

Он сел на дорогу, рукой провел по лицу и ужаснулся – вся она была в крови. Темные густые струйки поползли по шинели. «Кажется, крепко он меня задел», – подумал Канеев. Часть лица словно бы одеревенела, стала чужой. Хорошо бы сделать перевязку. Но под рукой не было ничего подходящего. Канеев посмотрел на неподвижно лежащего Вельяшева, потом на его чемоданчик. Может, там что есть? В чемодане оказалось несколько бумажных свертков – очевидно, с едой. А под самым низом – аккуратно сложенная белая рубашка. После недолгих колебаний он разодрал рубашку на несколько полос и кое-как перевязал себе щеку. Но крови было потеряно уже много, и его мутило от слабости. Шоковое состояние постепенно проходило; тягучая, оглушающая боль стала охватывать всю его голову.

Закончив перевязку, Канеев вытер о полы шинели свои окровавленные руки и снова посмотрел на Вельяшева. Тот лежал на боку, согнувшись, словно пытаясь умерить съедавшую его боль.

– Вельяшев? Слышь-ка? – позвал его Канеев. Не отозвался.

«Ничего, очухается...»

Неподалеку лежал ноле. Канеев подобрал его, осмотрел со всех сторон – обыкновенная самодельная финка, – завернул в остатки рубашки и сунул в вельяшевский чемоданчик.

Он слабел. Тело сделалось непомерно тяжелым. Перед глазами возникали ослепительно яркие оранжевые круги. Стало нестерпимо жарко, хотя солнце только-только показалось из-за горных вершин. «Не хватало мне еще только потерять сознание!» – со злостью подумал он. Захватив чемоданчик, отполз в сторону, прислонился к шершавому темно-красному песчанику.

Вельяшев шевельнулся и застонал. Потом поднял свою лохматую голову и непонимающе огляделся по сторонам. Взгляд его остановился на Канееве. Вид у капитана милиции был не блестящий, поэтому он укоризненно покачал головой:

– Говорил я тебе, Николай Иванович, отпусти меня добром...

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• …
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• 10
• 11
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.