Вельяшев достал пачку сигарет, зажег спичку и глубоко затянулся. В воздухе сладко и волнующе запахло табачным дымом. Канеев завистливо покосился на него и отвернулся в сторону. Ах, как он подвел самого себя с этим куревом! Вот теперь сиди и мучайся! И виду нельзя показывать, что тебе страсть как хочется самому закурить.
– Я вот что тебе хотел сказать, Николай Иванович... – Голос Вельяшева вдруг утратил свою прежнюю нагловатость и звучал теперь просительно.
«Начинает линять», – удовлетворенно отметил про себя Канеев.
– Ты бы отпустил меня, а?
Канееву показалось, что он ослышался. Он с изумлением воззрился на Вельяшева.
– Чево-о?
– Да отпустил бы меня, говорю...
– Шутки шутишь, что ли?
– А я тебе заплачу, – не слушая его, сказал Вельяшев. Он вдруг полез в карман, достал оттуда тряпочный сверток и торопливо начал его разворачивать. Канеев уидел тугую пачку красных десятирублевок, перетянутых резинкой.
– Вот! – сказал Вельяшев. – Тут две тысячи. Половина тебе, половина мне. И разойдемся в разные стороны, как в море корабли. Ты меня не видел, и я тебя тоже не видел. Свидетелей нет. Ну как, по рукам?
«Хорош, – думал Канеев, разглядывая раскрасневшееся, вспотевшее лицо Вельяшева. – Купить вздумал... Вот подлец! Чувствует, что тонет, так хоть за соломинку решил ухватиться!»
Вельяшеву показалось, что Канеев колеблется, и он торопливо сказал:
– Ну возьми, Николай Иванович, все! Мне ничего не надо. Обойдусь как-нибудь...
– Где взял? – жестко спросил Канеев.
– Заработал, где же еще...
– За полгода работы в совхозе? Что-то я не слышал там о таких заработках.
– Да какая тебе разница, Николай Иванович? – взмолился Вельяшев. – Ты возьми деньги – и весь разговор. А меня отпусти. Нельзя под суд мне... Ведь сроком дело может не обойтись... Сердцем чую... А у меня старуха мать... Кто нее о ней позаботится? Отпусти, Николай Иванович! Христом-богом прошу! Век буду помнить. И чтоб после на кого поднял руку или что-нибудь такое... да никогда! Слово тебе даю! Поверь мне... в последний раз... А я уж тебя не подведу! Отпусти только!..
Голос его споткнулся, дрогнул... Канееву надоела эта комедия.
– Встать! – коротко и сухо сказал он. Вельяшев очнулся.
– Так как нее, Николай Иванович?..
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
Livejournal
LiveInternet
Блоги@mail.ru
Open ID
