На перевале

Понравился Канееву этот парень. Тем понравился, что без излишней паники отнесся к проверке. И что не лебезил, как это подчас по малодушию своему делают некоторые, словно желая умалить грехи, которых у них на самом деле и нет. И своей рассудительностью понравился. Трудно, опасно ехать по горам ночью на машине с грузом, но коли это нужно – значит, надо ехать. Такое не всякий скажет.

«А всякий ли согласится дежурить на перевале?»

Канеев вспомнил сегодняшнюю, вернее, уже вчерашнюю оперативку. Случай серьезный – всех подняли на ноги. Группу – туда. Группу – сюда. Задание – участковым, инспекторам дорожного надзора...

– Погодите, а перевал? – сказал Канеев, тихонько сидевший в стороне.

Начальник опергруппы Горбунов, пожилой майор, чуть старше Канеева, озабоченно поскреб свой уже начинающий зарастать щетиной подбородок.

– Думаешь, он в горы полезет?

– Думать не думаю, а исключать не приходится.

– Резонно! Ну что ж... Кого мы туда назначим? – Обвел взглядом всех сидящих и вернулся к Канееву: – Может, ты, Николай Иванович, сам туда и пойдешь, коли внес такое предложение?

– Могу и. я.

Позже, когда расходились, Канеев услышал впереди себя разговор двух молодых оперативников:

– Что он, Вельяшев, дурак, чтобы полезть в горы?

– Да-а!

– А старик наш хоро-ош! Придумал себе тихое дежурство.

– На девяносто девять процентов...

Вот так тебе, Канеев! Сколько лет служишь в милиции – никто ни разу не упрекнул тебя в том, что ты отлыниваешь отдела. Дождался наконец! Девяносто девять процентов. Один процент все-таки оставили. Спасибо и за это. Вот сосунки! Вас бы сейчас сюда, на это тихое дежурство.

Он скосил глаза на часы. Светящаяся секундная стрелка, чуть подрагивая, медленно двигалась по циферблату.

Второй час ночи.

Окружающая темнота, кажется, сгустилась еще больше. Ветер утих. Горы застыли в сумрачном тяжелом молчании.

Когда время тянется утомительно долго, надо думать о чем-нибудь хорошем. Но в голову Канеева, как назло, лезут мысли житейские, трудные, от которых он недовольно подергивает плечами и вздыхает. А как тут не вздыхать? Старшая вот дочь Галина недавно вышла замуж. И вместе с желторотеньким своим студентиком ушла на частную квартиру. Каждый месяц платят за нее бешеные деньги. К родителям не хотят возвращаться. Хотим, дескать, пожить самостоятельно. А какое уж там – «самостоятельно»! Мыкаются вдвоем на его стипендию да на ее небольшую бухгалтерскую зарплату. Так бы оно ничего – пусть потерпят, узнают цену хлебу насущному. А вот с квартирой им надо бы помочь. Насчет кооператива думали Канеев с женой, прикидывали и так и эдак – трудновато. Добро бы у них была одна только Галина, а то ведь еще на их родительской шее средний сын Геннадий, который в этом году окончил десятилетку и сейчас сиднем сидит дома, готовится к экзаменам в институт. И еще один сын у них – тринадцатилетний Володя, перешедший в этом году в шестой класс. И каждый забот требует – купи то одно, то другое, то третье.

«Вот так, – подвел итог своим невеселым размышлениям Канеев. – Вправду люди говорят: маленькие дети – заботы маленькие, большие дети – и заботы большие...»