Долина страха

Инспектор Макдональд улыбнулся, и его веки дрогнули, когда он взглянул в мою сторону:

— Не скрою от вас, мистер Холмс, что мы в Скотланд Ярде считаем вас немножко преувеличивающим, когда дело доходит до профессора. Я сам предпринял небольшое расследование. Он кажется мне очень респектабельным, образованным и талантливым человеком.

— Рад за вас, что вы сумели разглядеть талант.

— Господи, да кто ж его не разглядит! Услышав вашу точку зрения, я счел своим долгом познакомиться с ним. Мы говорили об эклиптике. Как о ней зашел разговор, я вспомнить не могу; но он взял рефлекторный фонарь и глобус, и меньше чем за минуту мне все стало абсолютно ясно. Он одолжил мне книгу, честно скажу, она оказалась мне не по зубам, хотя у меня хорошее абердинское воспитание. Он производит большое впечатление своим худым лицом и седыми волосами, торжественной манерой разговора. Когда во время нашего расставания он положил мне руку на плечо, это было как отцовское благословение перед выходом в холодный и жестокий мир.

Холмс усмехнулся, потирая руки:

— Великолепно! Великолепно! Скажите, Макдональд, эта приятная и волнующая беседа проходила, я полагаю, в профессорском кабинете?

— Точно так.

— Прекрасная комната, правда?

— Очень хороша, разумеется, мистер Холмс.

— Вы сидели перед его письменным столом?

— Именно.

— Солнце в ваши глаза и его лицо в тени?

— Был уже вечер; но я припоминаю, что лампа была повернута на меня.

— Это уж несомненно. Вы случайно не заметили картину над головой профессора?

— Я пропустил немногое, мистер Холмс. Может быть, я научился этому от вас. Да, я видел картину — девушка, склонившая голову на руки, смотрящая на вас немного искоса.

— Это работа Жана-Батиста Греза. Взгляд инспектора сделался отвлеченным:

— Да что в целом свете может связывать работу умершего художника с происшествием в Бёрл-стоуне?

— Всякое знание полезно для детектива, — ответил Холмс. — Даже тот тривиальный факт, что в 1865 году на Порталисской распродаже эта картина была оценена в один миллион двести тысяч франков. То есть больше чем в сорок тысяч фунтов стерлингов. Это не наводит вас на размышления? Могу напомнить вам, что жалованье профессора составляет семьсот фунтов в год.

— Но как тогда он мог ее купить?..

— Именно! Как он мог?