Настя повернулась к ним лицом и словно окаменела. К ней подлетел Йозеф Йонеш на коне, прокричал, стараясь перекрыть грохот и гул:

– Он дал слово чести генерала?

– Дал...

– Палач! – Возглас Йонеша потонул в орудийном громе.

Снаряды разорвались в самом скоплении саней; заржали кони; взметнулись в небо фонтаны мерзлой земли и, окатив Савватея и всех, кто был на берегу, обрушились на лед. Внезапно Савватей пришпорил коня и буквально влетел на плотину. Он заметил, что она находится в недосягаемой для пушек неприятеля зоне. Погарцевал немного и, удостоверившись в правильности своего наблюдения, крикнул нам:

– За мной! На плотину, всем на плотину! Скорей!

Конные и пешие бросились за Савватеем. Все, что было в состоянии передвигаться, побежало, покатилось, полетело на плотину.

С горы наша «армада» выглядела, должно быть, весьма впечатляющи. Она в самом деле оказалась недосягаемой для пушек, которые продолжали обстрел, вымещая теперь свою злобу на Маминцах. Мы же находились как бы под огненной крышей, и я еще раз убедился в гениальности Савватея, отважившегося на такую атаку. Только самому заднему, ближайшему к нам танку удалось открыть огонь по плотине, он угодил в мост, и тот вспыхнул, перерезав нам путь к отступлению.

Передние были уже под горой, конь Савватея карабкался на крутой ее склон, как вдруг заревели моторы и танки один за другим двинулись в ночь. На Рогачин...

У Филиппа Живого есть настоящая противотанковая пушка, и если Прайс налетит на нее, это может кончиться для него трагически. Теперь главное для нас – не налететь на Прайса в поле, избежать столкновения с ним до Рогачина. Его бегство еще ничего не означало, это мог быть хитрый ход для того, чтобы выманить нас на открытое пространство. Мы осторожно движемся по накатанным гусеницами следам; Прайс пока ничем не напоминает о себе: вот-вот они должны добраться до Рогачина – здесь километров шесть-семь, не больше. Савватей остановился, прислушался. Гул танков как бы заглох (или отдалился? Ведь Прайс идет быстрее нас), но вот он совсем стих – очевидно, танки остановились.

Савватея нагнал Йонеш, что-то сказал ему, и по цепочке полетело:

– У них кончилось горючее...

– Что?!

– Бензин кончился!

– А, бензин. Слышите, ребята?

– Да что там? Что? Говори, не тяни душу...

– Танки заглохли! Ура!

– Вперед, и горе Годунову! – Это была любимая фраза Тюльпана.

Так, переговариваясь, мы продвигались вперед, и вдруг: танки!..

Все остановилось, замерло, онемело.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• …
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• 10
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.