– Прощай, Джемал!

– Я буду в порту, Янгули!

Он обнял меня и долго не выпускал из своих объятий. Потом отпустил вдруг и убежал, не оглядываясь. Он бежал сломя голову, словно спасаясь от настигавшей его смертельной опасности.

Вечером в порту собрался весь город.

Было много цветов, гремел оркестр; люди пели, плясали, махали платками. Повсюду слышалось «спасибо», «до свиданья», «прощай»; но больше, чем слов, пожалуй, было слез.

Жители Сухуми расставались с греками – кровью своей и плотью. Отъезжающие уже поднялись на белый, как облако, корабль «Посейдон» и, стоя на палубе, махали руками, кричали что-то вперемешку по-гречески, по-русски, по-грузински, по-армянски, по-абхазски... Огромный белый «Посейдон», повернувшись кормой к берегу, чуть покачивался на легкой зыби, словно кланялся, тоже прощаясь с нами.

Мы с ребятами, прижавшись к ограде причала, не сводили глаз с корабля, пытаясь найти Янгули среди столпившихся у борта греков. Вдруг я увидел его. Он был все в той же черной сатиновой рубахе с распахнутой грудью. Янгули стоял впереди отца, у самого борта, и мне показалось, что отец держит его за руку, чтобы он не спрыгнул с корабля.

– Янгули! Янгули! – завопил я и замахал руками.

Долго вглядывался Янгули в стену провожающих и под конец, наверно, по голосу нашел меня. Тогда он поднял повыше обе руки и закричал:

– Джемал, эго агапо имана су!.. Джемал, эго агапо имана су!.. «Джемал, я люблю твою мать!» – кричал он по-гречески, и мне казалось, будто

он поет. Нет, я не в силах был больше слышать эту его песню, смотреть на него. Я повернулся спиной к кораблю и, плача, побрел к дому.

На третий день море выбросило на берег близ устья реки Келасури тело молодого парня. Вернее говоря, его вытащили рыбаки и, положив тело на песок, позвали купавшихся неподалеку мальчишек: а ну как мы опознаем утопленника...

Ах, как изуродовано его лицо! Никто не может опознать. И вдруг я... Я узнаю его: на груди у него над левым соском синей тушью выколото слово «HELLADOS».

Я бегу без оглядки, еле переводя дух, пробегаю весь длинный пляж, набережную, взбираюсь на железнодорожную насыпь, несусь по Венецианскому шоссе и, как безумный, врываюсь в дом.

– Господи, что с тобой, бичо?! – пугается тетя.

– Тетя Нина... Тетя Нина... – Мой голос срывается. – Янгули... вернулся... Падаю на колени и, уткнувшись лицом в ее подол, плачу навзрыд.

Перевел с грузинского Николай Микава.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• …
• 7
• 8
• 9
• 10
• 11
• 12
• 13
• 14
• 15

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.