– Шени деда ватире, Янгули! – повторил я.
Янгули, опустив голову, повернулся и медленно побрел прочь. Я удивленно глядел ему вслед – Янгули возвращался домой.
– Видишь: убрался без единого слова, – сказал я Коке. – Теперь его атаманству конец!
– Нет, брат, не конец, а самое начало! – криво ухмыльнулся Кока.
– Это еще почему?
– А потому... Одолел он тебя!
– Да? Чего ж он тогда не ругался?
– Понимаешь, вчера он спросил у меня про твою маму. Где она? Я сказал, нет ее... Ну... ушла она от нас... Вот он и не стал отвечать на твое ругательство.
– Почему ты вчера не сказал мне об этом?!
– Откуда я знал! – понурился Кока.
– Янгули! – закричал я.
Но он ушел далеко и не услышал моего голоса. А может, услышал, да только оборачиваться не стал.
С этого дня Янгули раз в десять вырос в моих глазах. Войне и вражде пришел конец. Но настоящими друзьями мы все же не стали. При встрече мы улыбались друг другу и поднимали руку в знак приветствия. Правда, когда он вместо отца привозил нам на ослике молоко или мацони, мы перебрасывались словечком-другим, но толковали все больше о ценах, о его отце да о сером ослике. Вот и все...
Однажды Янгули доставил молоко. Я встретил его во дворе и охнул... Он был неузнаваем: лицо распухло, под глазами темнели чудовищные синяки.
– Что с тобой? – спросил я взволнованно.
Чтобы Янгули мог кто-то избить в нашем квартале – нет, это невозможно! Наверно, подвернулся под горячую руку кому-нибудь из взрослых.
– Ничего! – ответил он и отвел глаза.
– Здорово тебя измордовали! – сказал я.
– Ничего! – Он улыбнулся.
– Ладно, говори: кто это? Один не справишься, пойдем на пару! – заявил я. Янгули покачал головой: нет, мол...
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.