Оговорюсь: этот разговор касается прежде всего учителей молодых – педагог опытный даже частности испытал собственной судьбой, и, надо сказать, на его замечание молодой коллега отзывается порой все с той же ученической беспечностью и непониманием, какими в достатке владел он всего несколько лет назад на студенческой скамье или школьной парте.

Однако голые призывы и одни лишь восклицания здесь недостаточны.

Приведем психологический этюд – конечно же, из жизни.

Главное действующее – а затем и страдающее – лицо – молодая учительница, выпускница института иностранных языков.

Место действия – школьный класс, школа, куда юная «француженка» приехала по распределению. Город, где находится школа, – крупный центр с миллионным населением.

Девушке – назовем ее Женей, Евгенией Степановной – по-настоящему повезло: после четвертого курса ее, как отличницу, отправили на стажировку во Францию для совершенствования в языке, и она целых четыре месяца прожила в Париже, где кое-что и купила из одежды. Ничего сверхъестественного в гардеробе Жени не было, велики ли деньги у студентки, но джинсы, блузки и кофточки, еще одни джинсы-комбинезон, белое шелковое пальто и кое-какую мелочь она все-таки привезла.

Школа встретила ее приветливо, пожилая директриса. походившая на знаменитую артистку Гоголеву, была, как и все, добродушна, искренне восхищалась, что молоденькая учительница жила в Париже, выходит, язык знает не только по институтскому курсу, но еще и по жизни. Обе они – и директриса и Женя – понравились друг другу, впрочем, Женя не могла не нравиться, даже женщинам. Тоненькая, как лозинка, с открытым, доверчивым лицом и серыми глазами, она светилась обаянием.

Заметим, между прочим, что при знакомстве с директрисой Женя была одета, с ее точки зрения, изысканно – в клетчатую юбку и такой же жакет, под которым виднелась часть французской блузочки, какие там носят для деловых свиданий.

Наутро был первый урок. Женя уже давно и с волнением думала о том, как ей одеться. Она знала, ей достался девятый класс – не так уж намного она и старше этих девушек и мальчишек, приходить к ним в жакете было бы слишком чопорно, надо поскорее найти контакт, преодолеть расстояние, которое – это Женя знала из учебников – существует между столом учителя и партами. Этот барьер, пожалуй, главное: будет преодолен он, и все покатится как по маслу, знаний французского Жене не занимать. И, подумав, она решила приблизиться к классу. Натянула свои джинсики с широким кожаным поясом, туфельки на высоком каблучке, для праздничности – все-таки праздник! – ярко-алую блузку из ткани, похожей на шелк, но все-таки не из шелка, переливающейся при каждом движении, каждой складочкой, с нарядной вышивкой и кружевом на воротничке и пузырчатыми рукавами. Сверху, подумав, накинула джинсовую жилетку, вышитую цветами. Оглядела себя в зеркало: что ж, скромно, но нарядно, так можно пойти на институтскую лекцию, в музей или на званый вечер.

В учительской Женино появление произвело эффект взорвавшейся бомбы. Кто-то ахнул, кто-то охнул, кто-то проговорил: «Вот так и надо!» Но Женечка не слышала междометий и фраз. Просто уши заложило от волнения. Пожалуй, лишь лицо директрисы остановило ее внимание. Старуха подняла брови домиком, сжала губы в тоненькую полоску – то ли хотела что-то спросить, то ли рассмеяться.

Только потом Женя узнала, что директриса не решилась смутить ее своей репликой по поводу костюма: что бы ни сказала, уже поздно, переодеться девочка не сумеет, а настроение будет исковеркано, перед первым-то уроком!

Старуха промолчала, загремел звонок, они пошли по коридору, открыли дверь в класс, переступили порог, и Женя услышала некий странный звук – полувздох, полувосклицание. Без сомнения, очевидно было одно – это был вздох восторга, восклицание восхищения.

– Вот ваша новая учительница французского языка, – проговорила директриса строгим голосом, как бы уже одной интонацией расчищая Жене психологический плацдарм для наступления. – Ее зовут Евгения Степановна, – продолжала старуха и, бросив взгляд на Женю, решила оправдать ее наряд. – Год назад Евгения Степановна была на стажировке в Париже.

Новый вздох восторга пронесся над классом – теперь он был четче, как бы организованней. К этому времени в голове у Жени прояснело, она взяла себя в руки и чутким молодым слухом услышала, как чей-то мальчишеский голос прошептал:

– Эжени!

Это относилось к ней.

Эжени! Женя не знала, горевать ей или радоваться. Толковая институтская методика и отличное знание языка, казалось бы, помогли ей взять класс в руки с самых первых шагов. Анализируя про себя свои уроки, она думала иногда с удивлением о том, что никакого барьера между столом учителя и партами не оказалось вовсе.

Ей все удавалось подозрительно легко для начинающей учительницы. И когда, готовясь к новому уроку, она меняла кофточки, ей и в голову не приходило, что тишина, выученные уроки и послушание означают пока что одно – восторг перед истинной француженкой, сошедшей в класс с рекламной картинки иностранного журнала.

А в классе, невидимое Жене, творилось вот что.

Еще до появления юной «француженки» кто-то из бойких мальчишек объявил:

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• …
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• 10
• 11
• 12
• 13
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.