– В скором будущем, – заявил Джаспер, – единственным требованием в творчестве останется простейшее: имей кучу денег. Имеешь – тогда пойди и купи машину вроде этой и прикажи ей: «Сочини мне рассказ», – потом нажми кнопку или поверни выключатель, а может, просто пни ее ногой, и она выплюнет твой рассказ готовеньким вплоть до последнего восклицательного знака.

Раньше, – продолжал он, – хоть изредка удавалось купить подержанную машину, скажем, за сотню долларов и вытрясти из нее какое-то число строк – пусть не первоклассных, но находящих спрос. Сегодня надо выложить бешеные деньги за машину да еще купить дорогую камеру и бездну специальных фильмов и перфолент. Придет день, и человечество перехитрит само себя. Придет день, когда мы замеханизируемся до того, что на Земле не останется места людям, вокруг будут только машины.

— Но у вас-то дела идут неплохо, – заметила Анджела.

— Это потому, что я вожусь со своей машиной с утра до ночи. Она не дает мне ни минуты покоя. Моя комната теперь не то кабинет, не то ремонтная мастерская, и я понимаю в электронике больше, чем в стилистике.

Подошел, волоча ноги, Блейк и рявкнул:

— Что прикажете?

— Я сыта, – ответила Анджела, – мне только стакан пива.

Блейк повернулся к Харту:

— А для вас?

— Дайте мне то же, что и Джасперу, но без вина.

– В долг не дам.

. – Кто, черт побери, просит у вас что-нибудь в долг? Или вы надеетесь, что я заплачу вам раньше, чем вы принесете еду?

– Нет, – огрызнулся Блейк. – Но вы заплатите мне сразу же, как только я ее принесу.

Он отвернулся и зашаркал прочь.

— Придет день, – продолжал Джаспер, – когда этому наступит конец. Должен же когда-то наступить конец, и мы, по-моему, подошли к нему вплотную. Механизировать жизнь можно лишь до какого-то предела. Передать думающим машинам можно многие виды деятельности, но все-таки не все. Кто из прежних писателей мог бы предположить, что литературное творчество будет низведено к инженерным закономерностям?

— А кто из них, – подхватил Харт, – мог бы догадаться, что земная культура трансформируется в чисто литературную? Но ведь именно так и произошло. И главное сейчас – это мы, писатели, да еще заводы, где строят для нас машины, и лесосеки, где валят деревья, чтобы превратить их в бумагу... Конечно, существуют и другие профессии и ремесла, нужные для поддержания цивилизации. Но если брать в общем и целом, то Земля сегодня сосредоточила свои усилия на производстве беспрерывного потока литературы для межзвездной торговли.

— А началось все это, – сказал Джаспер, – с одной нашей занятной особенности. Казалось бы, невероятно, что подобная особенность послужит нам на пользу, но факт есть факт. На нашу долю выпало уродиться лжецами. Единственными на всю Галактику. На всех бесчисленных мирах правду почитают за универсальную постоянную, и мы – единственное исключение.

— Вы судите чересчур сурово, – запротестовала Анджела.

— Пусть сурово, тут уж ничего не поделаешь. Мы могли бы стать величайшими из торгашей и обобрали бы всех остальных до нитки, пока те только еще соображали бы, что к чему. Свой талант лжецов мы могли бы использовать тысячью разных способов, и не исключаю, даже сберегли бы в целости свои головы. Но мы нашли этому таланту уникальное, абсолютное по безопасности применение. Ложь стала нашей продажной добродетелью. Теперь нам дозволено лгать вволю, всласть – любую ложь съедят на корню. Никто, кроме нас, землян, нигде и никогда не пробовал сочинять литературу – ни ради развлечения, ни ради морали, ни во имя какой-либо другой цели. Не пробовал потому, что литература неизбежно означает ложь, и мы, оказывается, единственные лжецы на всю Вселенную...

Блейк принес пиво для Анджелы и свиные ножки для Харта. Пришлось рассчитаться с ним не откладывая.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• …
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• 10
• …
• 12
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.