Самый упрямый клиент на Свете

— Мы играли свадьбу в один и тот же день. Комбарье служил в префектуре Мелена. Оже был страховым агентом. Они были знакомы, так как питались в одном и том же ресторане.

Мы и встретили их вместе, сестра и я. Поженившись, мы несколько лет продолжали жить в Мелене на одной улице.

— Комбарье все еще работал в префектуре, а ваш муж в страховом обществе?

— Да. Но Оже уже стал подумывать о торговле марками. Коллекционером он стал сначала для собственного удовольствия. А потом решил, что на этом можно зарабатывать.

— А Комбарье?

— Он был честолюбив, нетерпелив. Всегда нуждался в деньгах. Познакомился с человеком, вернувшимся из колоний, и тот втемяшил ему в голову, что нужно ехать туда. Сначала он хотел, чтобы сестра его сопровождала, но она отказалась, узнав, что тамошний климат влияет на здоровье женщин.

— Он уехал один?

— Да. Пробыл там два года и вернулся с полными карманами денег. Но потратил их скорее, чем заработал. У него уже появилась привычка пить. Он считал моего мужа слизняком, а не мужчиной, ибо мужчина, по его мнению, должен делать в жизни что-то другое, а не заниматься страхованием или продавать марки.

— Он снова уехал?

— И гораздо меньше преуспел на этот раз. Это чувствовалось по его письмам, хотя он всегда любил хвастать. Два года назад сестра Марта зимой заболела воспалением легких и скончалась. Мы написали ее мужу. Кажется, после этого он стал пить еще больше. А мы переехали жить сюда, так как уже давно мечтали достроить дотаик, чтобы находиться поближе к Парижу. Муж оставил работу в страховом обществе, а торговля марками стала приносить хороший доход.

Говорила она медленно, спокойно, взвешивая слова, и все время прислушивалась к звукам, доносившимся из ванной.

— Пять месяцев назад шурин вернулся и, не дав о себе знать, без предупреждения пришел к нам. Просто вечером позвонил в дверь. Был сильно пьян. Как-то странно рассматривал меня, и первые слова он произнес с ухмылкой: «Так и думал!» Я еще не знала, что он вбил себе в голову. Выглядел он не так хорошо, как после первого своего возвращения. Здоровье пошатнулось. Он пил больше, и, даже если у него еще водились деньги, он не казался таким богатым. Он стал плести что-то совсем бессвязное. Глядел на мужа и ни с того ни с сего вдруг говорил: «Признайся же, что ты просто король подлецов!» Потом он ушел. Куда, мы не знали. Затем вновь появился, опять пьяный, и сказал мне, кланяясь: «Итак, моя крошка Марта...» Я удивилась: «Вы же прекрасно знаете, что я не Марта, а Изабелла». Но он еще пуще стал насмехаться: «Придет день, и мы все узнаем, не так ли? А твой муж – этот негодяй, торгующий марками...» Не знаю, понятно ли вам, что произошло. Нельзя сказать, чтобы он .спятил. Просто слишком много пил... У него появилась навязчивая идея, которую мы долго не могли разгадать. Вначале мы не могли понять, что значат его угрожающие жесты, инсинуации, высказываемые с сардонической ухмылкой, и, наконец, записки, начавшие поступать по почте в адрес мужа: «Я спущу с тебя шкуру!»

— Итак, – вмешался Мегрэ, – ваш шурин Комбарье по неизвестной причине вбил себе в голову, что умерла не его жена, а жена Оже.

Мегрэ был поражен: сестры-близнецы, столь похожие, что даже родители вынуждены одевать их по-разному, чтобы распознать. Находясь в далеких краях, Комбарье получает весть о смерти жены... По возвращении он вообразил – так это или не так, – что произошла подмена – скончалась Изабелла, а его собственная жена Марта в его отсутствие заняла место своей сестры при Оже.

Взгляд Мегрэ стал хмурым. Он все реже прикладывал ко рту трубку.

— Вот уже несколько месяцев мы ведем невыносимую жизнь. Угрожающие письма участились. В любой час Комбарье вдруг врывается к нам, выхватывает револьвер, целится в мужа и насмехается: «Нет, еще не время, так было б слишком просто!» Он и поселился здесь, чтобы нас мучить. Хитер, как обезьяна. Даже пьяный он прекрасно знает, что делает.

— Знал, – поправил Мегрэ.

— Прошу прощения. – Она слегка покраснела. – Знал, вы правы. Думаю, ему совсем не хотелось быть схваченным. Вот почему мы не особенно боялись, ведь если б он убил Оже в Жювизи, все бы указали на него как на убийцу. Муж поэтому и не решался покидать поселок. Вчера ему просто необходимо было выехать в Париж по делам. Я хотела его сопровождать, но он отказался. Специально выехал первым поездом, надеясь, что Комбарье еще не протрезвится и не заметит его отъезда. Но он ошибся, ибо после полудня позвонил мне, попросил приехать в кафе на бульваре Сен-Жермен и привезти его револьвер. Я поняла, что он дошел до предела и хочет покончить с этим. Я привезла его браунинг. Он по телефону сказал, что не покинет кафе до самого закрытия. Я купила второй револьвер – для себя. Вы должны понять меня, господин комиссар.

— Короче говоря, вы решили выстрелить раньше, чем убьют вашего мужа?

— Клянусь, что я нажала курок в тот момент, когда Комбарье целился в мужа. Больше мне сказать нечего. Готова ответить на вопросы, которые вы хотите мне задать.