— Срочно резать!

Стали резать. Но стуки из корпуса, едва делали первую прорезь, быстро прекращались. Должно быть, выходила воздушная подушка. А однажды из прореза пошел мазут, грозя пожаром...

Дочитаем же письмо Романова. «К полудню было принято решение наварить на кингстон одного из котельных отделений рекомпрессионную камеру, вырезать трубу кингстона и спуститься внутрь корпуса, чтобы перекрыть часть клапанов для сохранения воздушной подушки, державшей линкор на плаву.

Одновременно было приказано спустить водолаза в ПЭЖ и спасти, если он жив, начальника технического управления нашего флота капитана 1-го ранга Иванова. Предупредили, что в посту энергетики и живучести Иванов переоделся в рабочий китель с капитан-лейтенантскими погонами и, скорее всего, должен находиться именно в ПЭЖе. Через кормовой люк мичман Кар-паев (старшина команды водолазов со спасателя подводных лодок «Скалистый») проник внутрь опрокинутого корпуса. До ПЭЖа Карпаев добирался по захламленным коридорам опрокинувшегося корабля, забитыми к тому же и трупами, целых семь часов. Его обеспечивали еще три водолаза.

Капитана 1-го ранга Иванова Карпаев в ПЭЖе не обнаружил. Там были тела трех матросов.

Потом поступило приказание извлечь из линкора секретные документы и тела погибших. В тот же день мы с капитан-лейтенантом Фридбергом и трюмным мичманом (фамилии не помню) дважды спускались через приваренную камеру, а затем кингстонную трубу внутрь корпуса — перекрывали там клапаны, тщетно искали тело Иванова.

Во время второго спуска труба кингстона ушла под воду (линкор медленно погружался), и мы с большим трудом поднырнули в трубу и выбрались наверх. Больше в корпус корабля не спускались.

К утру 30 октября днище скрылось под водой. На третьи сутки по звукоподводной связи обнаружили, что в 28-м кубрике находятся живые люди. Туда и отправился наш водолаз старший матрос Попов. Его обеспечивали еще два водолаза. Попову удалось проникнуть в почти затопленный кубрик...»

Еще раз прерву письмо, чтобы сказать то, о чем не упомянул автор. Когда Попов вынырнул в 31-м кубрике, то полуживые от холода и бескислородья матросы Семиошко и Хабибулин подпирали головой палубу, ставшую потолком. Хабибулин и Семиошко держались за пробковый матрас.

Первым делом Попов дал им воздух. Для этого он оттянул на запястье резиновую манжету и нажал головой золотниковый клапан в шлеме, попросил по телефону увеличить давление. Вода, подступившая было к посиневшим губам матросов, слегка отхлынула, потом пошла вниз... Образовалась воздушная подушка высотой в полтора метра. А когда водолаз извлек из термоса бутылки с горячим какао, то жизнь и вовсе влилась в жилы, матросов.

«Выводить людей мы послали сразу четырех водолазов, — пишет Романов. — В кубрик должен был пролезть старший матрос Онуфриенко. Его проход и вывод пострадавших обеспечивали старшие матросы Скапкович и Попов, а у входного кормового люка их должен был встречать главстаршина Виноградов. Онуфриенко благополучно добрался до места и доставил два кислородных дыхательных аппарата (ИСАМ), объяснил, как ими пользоваться. Он помог надеть аппараты, включил их и повел под воду. Едва погрузились, как один из матросов, Хабибулин, потерял сознание и выскользнул из рук водолаза.

Я руководил спуском по телефону. И когда Онуфриенко доложил, что потерял своего подопечного, сжалось сердце: неужели все бесполезно?

— Поищи его как следует, очень тебя прошу!

Но водолаз и сам старался не за страх, а за совесть.

— Жив! — откликнулся из недр линкора водолаз. — Нашел голубчика.

Дальше все прошло без приключений. Спасенных передали по цепочке и подняли на борт «Бештау». Так что всего из корпуса опрокинувшегося линкора сумели извлечь только девять человек.

До двадцатых чисел ноября «Бештау» стоял над погрузившимся «Новороссийском». Все это время шли круглосуточные водолазные работы. 29 октября спустя 10 — 12 часов после гибели линкора на «Бештау» прибыли Заместитель Председателя Совета Министров СССР В. А. Малышев и главком ВМФ Адмирал Флота Советского Союза Н. Г. Кузнецов. Днище линкора еще возвышалось над водой. Потом к нам приехал и начальник тыла ВМФ генерал Жидилов, который распорядился выдавать водолазам по 50 граммов спирта для снятия нервного напряжения. Поиск и подъем трупов действовали угнетающе. Но все же водолазы работали самоотверженно. Некоторые из них были представлены к высоким правительственным наградам. Но наградные листы так и не утвердили. Сказали, что «за погибших не награждают»...

Вернемся в домик на Керченской. Константин Семенович тяжело вздохнул:

— Стоим мы у перевернутого «Новороссийска», и вдруг на «Карабах» прибывает майор-особист. Так, мол, и так, почему вы, товарищ Ковалюков, не выполнили приказ комфлота о буксировке линкора? Я стал объяснять, что мы буксировали, но другим способом... А майор свое гнет, и так получается, что «Новороссийск» именно потому и опрокинулся, что я проявил самоуправство и переиначил приказ Пархоменко. Ну, переиначил, 'каюсь, но так ведь я ж его на грамотный лад переиначил, сделал так, как положено, а не как сгоряча крикнули. Майор слушать ничего не хочет, переписывает из вахтенного журнала мои команды в свой протокол. Спрашиваю:

— Ну, и что ж мне теперь делать?

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• …
• 14
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.