Сказав в своем очерке в «Правде» лишь об одной версии — о случайно задетой донной мине, я невольно вызвал поток писем, яро и доказательно оспаривавших это объяснение и выдвигавших другое — диверсия. Многочисленных сторонников этой второй версии неожиданно поддержала «Красная звезда», опубликовав на своих страницах отрывок из записей по поводу

«Новороссийска» покойного военно-морского министра Адмирала Флота Советского Союза Н. Г. Кузнецова: ...«До сих пор для меня остается загадкой, как могла остаться и отработать старая немецкая мина, взорваться обязательно ночью и взорваться в таком самом уязвимом месте для корабля. Уж слишком это все невероятно...»

«За короля, за честь знамени!»

Однажды на читательской конференции в Севастополе я получил такую записку:

«Н. А.! Известен ли вам такой факт: утром 29.10.55 г. крейсер «Молотов» выходил в море. Сигнальщик старшина 2-й статьи Панкратов и командир крейсера увидели перископ подводной лодки. Об этом рапортом было доложено Пархоменко. О чем говорил командир крейсера с Пархоменко, не ведаю, но только после этого разговора наш командир отказался от своих слов и сказал, что это была, наверное, швабра».

После конференции ко мне подошел пожилой человек.

— Капитан второго ранга в запасе Ганин. Бывший сотрудник особого... У меня есть для вас интересная информация.

— Я бы мог рассказать всю эту историю сам, — сказал Дмитрий Павлович, — но вам, наверное, интереснее услышать ее из первых уст. В нашем доме живет бывший боцман торпедного катера Селиверстов. Давайте заглянем к нему.

— В шестьдесят четвертом году я был в Алжире, — рассказывал П. В. Селиверстов. — В то время в порту работали итальянцы. Они готовили водолазов, точнее боевых пловцов.

Однажды ко мне подошел алжирец, кивнул на одного итальянца и сказал: «Вон тот взорвал ваш линкор, хвастался среди наших офицеров, что, мол, отомстили за честь итальянского флота». Доложил я куда следует. Говорят, до Хрущева довели. На том и кончилось. А что сделаешь? Фактов-то прямых нет...

Тем же вечером, разбирая в гостиничном номере читательские отклики, я извлек из груды конвертов письмо от контр-адмирала запаса Григория Петровича Бондаря.

«В 1955 году я командовал эскадренным миноносцем «Безотказный», который, как и линкор «Новороссийск», входил в одно соединение. 28 октября наш эсминец возвратился с моря через два часа после линкора, который уже стоял на бочке № 3 у госпиталя. С разрешения оперативного дежурного «Безотказный» прошел в глубь бухты и стал под заправку топливом. Было около 21.30.

Мне обязательно нужно было проведать больную жену, которую я не видел более десяти суток, и с разрешения старшего я сошел на берег, заказав катер к Минной стенке к 24.00. Когда возвратился на Минную пристань, катера не было. Вместо него около часу ночи за мной пришел корабельный баркас.

Мы уже отошли от причала на 2 — 3 кабельтова; когда дежурный по соединению эсминцев офицер Двоешерстов попросил меня вернуться, чтобы принять и доставить по пути донесение о запасах кораблей оперативному дежурному. ОД находился на крейсере «Дзержинский».

Мы прошли вдоль южного берега бухты мимо линкора и уже миновали его корму, когда заметили, что погас флагманский огонь на крейсере и зажегся на «Новороссийске». Развернувшись, мы подошли к трапу линкора и узнали, что ОД перешел на него. Отдав донесение вахтенному офицеру на юте, мы снова развернулись и продолжили путь на свой корабль.

Добирались до эсминца еще минут 15 — 20 и ничего подозрительного не наблюдали. Когда подошли к кораблю, вахтенный офицер доложил, что получен сигнал: «Все плавсредства к борту «Новороссийска». Это не удивило меня, я предположил обычную тренировку. Только после возвращения баркаса около 05.00 мы узнали о гибели «Новороссийска».

Следовательно, взрыв произошел за время следования баркаса от линкора к эсминцу, учитывая, что ОД успел дать сигнал о вызове плавсредств.

Если бы этот взрыв произошел под килем корабля на глубине в иле, наш баркас это бы почувствовал: гидравлический удар гораздо сильнее воздушного. Но все дело в том, что взрыв произошел не под днищем, а в носовой части корабля по левому борту на 1,5 — 2,0 метра ниже ватерлинии.

Этим же можно объяснить тот факт, что мы на баркасе не слышали ни взрыва, ни удара воды по корпусу баркаса — все заслонил от нас огромный бронированный линкор. И потому даже в кормовых кубриках корабля удар казался глухим и далеким. В то же время, по рассказам очевидцев, во многих зданиях госпиталя вылетели стекла окон, и взрыв был слышен далеко в городе.

То, что взрыв произошел не в толще ила на дне, а следовательно, не под килем корабля, свидетельствует небольшое количество ила в воде и только в районе взрыва. На следующее утро вода в районе стоянки была достаточно чистой, чего не было бы, если мины взорвались бы глубоко в слое ила.

Из всего, что мы тогда узнали о причинах гибели линкора, у большинства офицеров сложилось твердое мнение, что это диверсия и тот, кто закладывал взрывчатку под корабль, выбрал одно из самых уязвимых мест — около погребов.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• …
• 6
• 7
• 8
• 9
• 10
• 11
• 12
• 13
• 14
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.