У избы прокричал Рябов, чтоб поторапливались. Он вернулся в деревню после ранения, теперь вызвался Степу в город отвезти – председатель лошадь дал. Рябов, конечно, мешок картошки в саночки бросил – на рынке поторгует.

Степа впервые уезжал из родной деревни. Горсточкой изб ограничивался для него мир да еще речкой Белявкой, где ловил раков, да лугами за речкой, где известен и любим был каждый полынный бугорок, да темным лесом вдали, куда ходили по грибы и ягоды. Мать суетливо запихивала сыну за пазуху тряпичный сверток с куском хлеба и солеными огурцами. От огурцов через рубаху до тела добралась прохладная влага, а в нос ударил запах рассола, такой знакомый, домашний.

– Береги себя, – вымолвила мать, разглядывая сына сквозь слезы. – Не печалься, родимый! С хозяйством управлюсь, меньшие помогут. Оно все у нас на огороде да у печки. Что ж делать. Степушка: четырнадцатый тебе – вот и определяйся. Мужики в отцовом роду известны – золотые руки. Дед Федор в городе сапожничает, какой, сказывают, мастер! Слушайся его, учись прилежно.

Паренек молча, серьезно кивал. Согласен был с матерью: отец с фронта не вернулся, а у мамки, окромя его, еще трое.

– И-и-и! – вдруг завыла мать, прижалась к Степе, вцепилась в ватник руками. – Скромненький ты у меня. Боюсь! В городе, сказывают, народ какой настырный. Уж ты соберись, не дай себя в посмешище.

Степа гладил мать по спине.

– Не бойся, мама! Ну их всех – я водить компании не стану, я работать буду да спать.

В городе их застигла метель.

Рябов довез парнишку до рынка, развязал мешок и передал Степе три крупные, гладкие картофелины да головку лука.

– На первое время. Ешь на здоровье и деревеньку вспоминай. Степа картофель с луком спрятал за пазуху.

Полдня таскался он по вьюжному опустевшему городу, пока отыскал нужный дом.

Федор Иванович очень внуку обрадовался: в глаза еще ни разу видеть не удавалось. Его чуть даже смутили красно-рыжие вихры, когда, топчась в сенях, сбивая снег с валенок. Степа снял шапку-ушанку. Рыжих в своем роду он не помнил. Но тут нее догадался, что медным волосом внук обязан снохе.

– В Бобковых, в Бобковых внучок-то! – улыбнулась, морщиня круглое доброе лицо, бабка Антонина. – Невестка-то у нас рыженькая. Помню!

Она обласкала Степу взглядом, прослезилась, вспоминая погибшего сына, и расставила руки, приглашая внука в объятия.

Степа выложил на клеенку стола картофелины, лук, сверток с хлебом и огурцами и доверчиво прижался к бабке Антонине, мягкой и теплой, пахнущей тестом. И совсем паренек успокоился.

– Дома и не голод, а подарок дорог! – похвалил внука дед Федор.

– Заморозился, воробушек! – приговаривала бабка Антонина тихо, воркуя. – Ничего, сейчас отогреешься – щец горячих похлебаешь...

Степа снял ватник, вылез из валенок, сунул ноги в поданные бабкой тапочки, немного осмотрелся и протянул письмо от матери.

Дед читать не стал, пока бабка не накрыла на стол. Когда ж все уселись, он достал из кармана очки, протер стекла куском замши и, беззвучно двигая губами, долго читал письмо. А закончив чтение, хмыкнул и с любопытством посмотрел на внука.

– Ну что же, Степан Алексеевич, тоже сапоги решил шить! Дело хорошее, нужное. – Дед прокашлялся. – Сколько ты классов пройти успел?

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.