– Бери, Степан, пироги, – отвалясь на спинку стула, как дома у себя, мирно, уверенно говорил дед Федор и медленно проводил ладонью по щекам вниз, к подбородку, как человек уставший, но теперь спокойно, с достоинством отдыхающий.

Ночью Степа крепко спал, а поднялся чуть свет. И не позавтракав, крикнул бабке Антонине, что прогуляться взяла охотка – воскресенье!

Бродил он по улицам и вышел к рынку.

Тут Степа сразу ожил, точно кусочек родной деревни увидел. Ему чудился запах огуречного рассола, и вспоминалось, как он ехал с солеными огурцами за пазухой из деревни в город.

От картошки в мешках пахло терпкой землей. Пахло еще на рынке многим родным, милым. Поддразнивал запах лошадей и сыромятной кожаной сбруи.

Шагая меж рядов, Степа вдруг очутился нос к носу с Рябовым.

– Молодой-красивый, купи картошки белявской-рассыпчатой!

– Что ж вы, Михаил Григорич, не признали своего, белявского?

– Степка! – обрадовался Рябов и придирчиво оглядел новое драповое пальто на пареньке. – Живешь хорошо! У вокзала сидишь?

– Почему у вокзала?

– Выгодно: косячок набил, и рубль в карман...

– Нет, дядя. Я в театре работаю, – серьезно сказал Степан.

– В театре! – Рябов даже головой покрутил. – Всякие из белявских встречались тут. Даже майора одного видел. А вот чтобы в театре!.. Эк ты залетел!..

Рябов закашлялся, прикрывая пол-лица рукавицей, но все не сводил взгляда с парнишки.

А Степан впервые ощутил в себе такое гордое чувство, что, не попрощавшись, невольнолоджал губы, повернулся на каблуках и пошел прочь, не оглядываясь.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.