Премьера

Театральная обувная была втиснута в махонькую комнату за сценой. Тесной она казалась еще и потому, что рядом работал портной в стуке ножной швейной машины и в клубах пара от огромного утюга на углях. Пахло жженой тряпкой и резиновым клеем.

Портной, тощий, проворный мужчина средних лет, завидя Степу, в один миг смерил его фигуру желтым сантиметром с ног до головы и радостно произнес:

– Какой дзынный!

Рот его всегда был полон булавок, и некоторые слова он очень странно выговаривал. Все к нему привыкли, а Степа и это принял за диковинку. И когда дед ушел к начальству улаживать зачисление на работу внука, Степа дикарьком присел в углу.

Было в комнатушке невыносимо жарко. Степа вспотел и расстегнул ватник, из-под которого выглянула простая холщовая рубаха.

Портной заметил нехитрую одежонку паренька и произнес:

– Обзазуется! Вот погоди, я тебе костюм сошью, а захочешь – и пальто. Дзынный фасончик.

Тут как раз в мастерскую вошел гоголем молодой человек в драповом пальто и с кожаными перчатками в руках.

Понюхав зачем-то воздух и сразу наморщинив тонкий с горбинкой нос, молодой человек воскликнул:

– И где Федор?

– Зазсте! Зазсте! – сделал вид, что сробел и засуетился, портной. – Как же, как же! Сам Вшавцев, везикий азтист, пожаловали! Чем обязаны?

С сомнением смотрел Степа на вошедшего. Да нет же, не похож он на портрет, что у деда под часами. У того такое лицо – что земля после вспашки, все в бороздах. А этот, Вшавцев, лицом одутловат – спать большой, должно быть, любитель. Глаза в напухших веках, махонькие, бегают таракашками...

– И где Федор?

– Нетути. – Портной смешно согнулся и развел руки. Тут Степа догадался, что портной вовсе не всерьез, а подшучивает: – Вот наш новый мастер пезшей категозии! Сможешь, Степан?

– Ежели у них чего по-простому, то смогу. Отцом учен был еще. Вшавцев, похлопывая перчатками о ладонь, подошел к подростку.

– Ежели да нежели... Понимаю! Мы, артисты, призваны таких просвещать, воспитывать! Не «ежели», юноша, «если», «ес-ли»... Плясать умеешь?

– Плясать? Да что ж тут такого премудрого? Все умеют, когда весело.

– Ну, давай. Показывай. Прямо сейчас...

– Чего?

– Пляши!