Есть ли у нее реальные практические шансы на взаимную любовь?

Никогда не видел ее в глаза, но тем не менее абсолютно уверен: есть! Почему уверен? Да потому что всех нас за редчайшими исключениями природа вполне приемлемо оснастила для любви. В том числе и женщин, для которых внешность всегда имела особое значение.

Нехороша лицом? Значит, одарена телом. Или волосы красивы. Или руки. Или походка. Или улыбка. Или сама некрасивость такая своеобразная, что выглядит не уродством, а особенностью.

Наша незнакомка высока и худощава. Великолепное сочетание! Таким женщинам идет спортивного типа одежда, а главное, очень идет собственное тело. Впрочем, тут я, возможно, субъективен – другому нравится полнота и малый рост, не зря же до пошлости затрепали ласкательные слова «пышечка» и «крошка». Вообще почти любое качество кому-то да нравится. Во многих случаях некрасивость – просто еще не понятая оригинальность.

Я никого не утешаю, это действительно так. Юная англичанка Твигги, тощая, с «тифозной» прической, лет десять служила молодежи разных стран эталоном красоты – и вполне по заслугам! А лет тридцать назад ее бы, наверное, сочли эталоном уродства...

Судя по письму, у нашей высокой девушки острый и живой ум – достоинство, которое ценится в любом возрасте. Впрочем, порой даже людям некрасивым и не слишком умным сопутствует удача в любви. Ибо, помимо внешности и разума, есть еще нечто важное – то, что героиня Теннесси Уильямса назвала «тайной мужчины и женщины в темноте», а замечательный английский писатель Ричард Олдингтон определил как «радость прикосновения». Как во всякой сфере человеческой деятельности, в любви тоже существуют талант и школа, и прекрасно, что природа дала нам этот дополнительный тайный козырь.

И наконец, есть то, что привязывает двоих друг к другу прочней всего: человеческие отношения, которые, возникнув однажды, развиваются затем по своим особым законам и постепенно становятся важней и внешности и ума. Их мы тоже называем любовью, причем порой пишем это слово с большой буквы, что вполне справедливо: за миллионы лет своего существования человечество, видимо, не придумало ничего лучше, чем эти отношения, при которых не страшны ни болезнь, ни бедность, ни иная напасть.

Вот ведь сколько «дублирующих систем» у внешней привлекательности! Вот сколько спасательных кругов бросают нам с любовной лодки! Не за тот, так за этот круг может уцепиться почти каждый. Так что у высокой девушки нет никаких оснований сомневаться в себе: миллионы таких же, как она, любимы и счастливы.

К сожалению, все мои общие соображения отступают перед единственным конкретным фактом: миллионы счастливы, а она нет. И бесспорное право нашей корреспондентки на любовь не может ее утешить, а нас успокоить: право есть, а любви нет.

Вполне «нормальное» одиночество?

Где-то в годах шестидесятых была популярна да и сейчас еще поется песенка о холостяках, которые

сами виноваты, что много есть невест вокруг, а они не женаты. Раньше, когда возникали возможности, чего-то ждали каждый раз, и вот одни грустят сейчас. Сквозь печальную и как бы даже сочувственную мелодию пробивается все же некое злорадство: прозевали в свое время – вот и грустите, так вам и надо!

Ничуть не отрицая воспитательного значения песенки, хочу заметить, что ее не стоит принимать за глобальное обобщение. Кто-то виноват, а кто-то и не виноват.

Почему я в этом уверен? Да потому, что в веселые студенческие годы не без успеха играл в массовую игру «Захвати стул!».

Играли в нее вот как. Ведущий вызывает десять парней, десять девушек и разбивает их на пары. Затем ставит в центр зала девять стульев. Врубается музыка, и молодые люди пускаются в пляс. Но внезапно ведущий хлопает в ладоши, музыка обрывается – и вот тут-то начинается самое увлекательное. Все бросаются к центру зала. Каждый парень норовит плюхнуться на стул (любой), каждая девушка – на колени к парню (только своему). И так, пока все не рассядутся.

Все? Увы, не все!

Ибо пар-то десять, а стульев девять. Оставшиеся без места выбывают из игры. Нечего было зевать. Сами виноваты.

Так вот, еще в те золотые времена я заподозрил, что первым захватывает стул не всегда самый лучший в компании, а остается без места не всегда самый недостойный. Зазевавшийся неудачник порой просто слишком деликатен и не умеет работать локтями. И наоборот, в ситуации, когда мест на всех не хватает, необязательно высокие нравственные качества заставляют первым хвататься за стул.

Я и сейчас думаю, что девушку, приславшую письмо, как и злополучных холостяков из песенки, не стоит огулом обвинять в том, что стульев в массовой игре меньше, чем претендующих на них людей. Не исключено, что сегодня или завтра наша корреспондентка встретит кого-то, с кем пойдет в загс и, как выражаются оптимисты-газетчики, «найдет свое счастье». Но что изменится принципиально? Просто ее проблема перейдет к другой. Кто-то все равно останется без места.

Жизнь не массовик-затейник, она не стремится всех участников игры аккуратно разбить на пары. Да и возможностей у нее куда меньше: найдите хоть один город, хоть одно село, где мужчин и женщин брачного возраста было бы поровну и при этом все симпатии строго взаимны. Даже арифметика подводит: незамужних женщин и неженатых мужчин в стране очень уж неравное число. Да еще учтите резкие отклонения от среднего уровня в текстильных городках или шахтерских поселках...

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.