— Сдается мне, этот пони сдох полчаса назад. Стало быть, и орать он мог только полчаса назад. Как же вы нашли это место, а?
Салли удивленно вытаращила на него глаза.
— Крики раздавались отсюда, сюда мы и поскакали... А когда подъехали ближе, услышали плач девчушки, — сказала она, пожав плечами.
— И хорошо сделали, что поспешили, — быстро вставил я, — не окажись мы поблизости, кто знает, чем бы все кончилось. К счастью, все обошлось, и с девочкой ничего не случилось. Но она здорово испугалась, и ее надо поскорей отвезти домой. Спасибо за помощь, — добавил я, изобразив на лице вежливую улыбку.
Девушки сыграли свои роли неплохо. Они поздравили нас с благополучным исходом, пожелали, чтобы Петра побыстрее оправилась от шока, и, попрощавшись, ускакали.
Незнакомец остался. Он все еще был настороже. Какие-то смутные подозрения одолевали его, но прицепиться было вроде не к чему. Несколько минут он потоптался возле нас, что-то бурча себе под нос, но в конце концов, ворчливо посоветовав нам держаться подальше от леса, ускакал вслед за девушками.
— Кто он такой? — с трудом выдавила из себя Розалинда.
Я мог сказать ей только его имя — Джером Скинер, — которое прочел в его Метрике. Никогда прежде я его тут не видел, и мое имя, видимо, тоже ему ничего не говорило. Я бы спросил у Салли, но Петра все еще держала барьер между всеми, и барьер этот вызывал у меня неприятное чувство отрезанности от остальных...
В который раз я подивился Анне — как могла она сама, по своей воле прожить за таким барьером почти полгода!..
Продолжая обнимать Петру, Розапинда потихоньку двинулась к дому. Я снял с мертвого пони седло и упряжь, выдернул стрелы из тела зверя и поехал вслед за ними.
Когда я привез Петру домой, ее сразу же уложили в кроватку. Вплоть до самого вечера отчаяние, исходившее от нее, давало себя знать. Но постепенно оно стало утихать и часам к девяти исчезло совсем.
— Ну, наконец-то! Наконец-то она заснула! — сразу услышал я всех наших.
— Кто-нибудь знает, кто был этот Скинер? — спросила Розапинда.
— Он здесь недавно, — ответила Салли. — Отец его знает, у него ферма неподалеку от того места, где мы нашли Петру. Нам чертовски не повезло, что он застал нас всех вместе...
— Почему он был так подозрителен? — спросила Розапинда. — Может, он догадался... Или слышал что-нибудь об этом? А может, он сам?..
— Нет-нет, он не умеет! — сказала Салли. — Я пыталась, но он не из наших.
Неожиданно включился Мишель, не слыхавший начала разговора, и спросил, о чем это мы. Когда мы рассказали ему, он на несколько секунд задумался.
— Вообще, кое-кто считает, что такое возможно, — наконец, произнес он. — Правда, и они плохо себе представляют, что это такое, называют телепатией или как-то еще в этом роде. Но большинство не верит в то, что это бывает.
— Но те, кто верит... Они считают это отклонением? — спросил его я.
— Трудно сказать. Я никогда не слышал, чтобы это обсуждалось всерьез. Строго говоря, по их же логике, если бог может знать все тайные помыслы человека, то и человек, как образ и подобие господа, должен уметь это делать. Можно попытаться доказать, что человек утратил это свойство в наказание за что-то... Ну, что это была, допустим, часть Кары... Но я бы не хотел участвовать в такой дискуссии. В особенности если она будет происходить в суде, — твердо закончил он.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
Рассказывают, как один бывший детдомовец, а ныне министр, вступая в должность, пришел к Хлебушкиной просить благословения