Непридуманное

Много я узнала из рассказов очевидцев. Они к памяти моего мужа отнеслись прямодушно, честно, и только один повел себя, мягко говоря, странно. Это Григорий Лерман-Лизогубенко. Он обижается, что пишут о Жене, а не о нем. И аргументирует свои претензии непостижимым образом: мол, я жив, а Доценко нет, почему же обо мне, выжившем в том аду, не пишут, не снимают фильмов и т.п. Однажды я отдала копии записей моего мужа в Волгоградский музей обороны. А они оттуда исчезли. Вместо них там оказались записи Лизогубенко-Лермана. Я очень удивилась, откуда они взялись, эти записи? Ведь Лизогубенко-Лерман их не вел никогда. Неужели он их сфальсифицировал на основе дневника Жени? Но зачем? Ведь он жив! А от Жени на земле осталось так мало: несколько тетрадей и ствол дерева.»

* * *

Русские ребята покоятся в центре кладбища, над ними развивается бельгийский флаг. Приходят и приезжают сюда люди. Постоят молча, отойдут, потом что-то говорят друг другу, кивая на могилки, покрытые цветами. Вот уже сколько лет. Хотя нет у них родственников не только в небольшом городке Компле-О-Пон, но и во всей Бельгии. Видимо, нужны такие могилы людям, для того нужны, чтобы продолжалась жизнь, чтобы рождались дети, чтобы никогда больше люди не познали того, через что прошли эти парни, совсем еще мальчишки.

Многое осталось на Земле от Евгения. Многое. И самое главное – людская Память.