Не стрелять!

— Да не свисти ты, Ален, — сказал Славка, — не свисти!

Алена в ответ лишь пожала плечами.

— Ну и что она? — спросил Демин.

— Рыдала! — Алена выдержала паузу. — А потом ей еще лучше купили! Понятно?!

— А-а! — Славка кивнул понимающе. — Это на самом деле не она рыдала, а ты рыдала!

— Что?

— Очень просто. Ты ей завидуешь.

Алена помолчала, словно взвешивая его слова. Наконец взвесила все «за» и «против».

— Нет!

Демин смотрел на Алену. И видел Славка, он совершенно ее понимает, совершенно на ее стороне. Сказал — тоже, как давно продуманное, не раз проверенное в голове:

— Такие люди наглые есть... Что ты! — и потом как бы подвел итог: — Надо мстить!

Люба изучала материалы о «неблагополучных» подростках, как их принято называть... Пролистала папки, пролистала еще раз, стараясь вчитаться, вдуматься, надеясь споткнуться на ровном месте о какой-нибудь незамеченный факт. Но место действительно было ровным.

Она лишь отложила папки «самопальщиков» — ребят, которые занимались изготовлением самодельного оружия, самопалов. Таких папок оказалось две. Не густо... И усмехнулась: ей бы радоваться этому, а она расстраивается!

Один мальчишка хотел разрядить свой самопал — свинцовая, тоже самодельная пуля слишком плотно засела в стволе. Решил погреть самопал на газу, чтобы свинец вытопился. А самопал возьми да стрельни! Тяжелое ранение в грудь...

Тогда весь поселок узнал об этом. Николай Егорович сумел настоять, чтобы устроили открытое разбирательство. Отдельно для ребят и для взрослых. И на взрослом разбирательстве Любу удивила неожиданная мысль, которую вдруг бросил Зубов. Там сидели, естественно, и учителя, и директор школы.

Николай Егорович и говорит:

— Несчастья этого могло и не быть. Если бы вы их, товарищи, получше учили!

Никто ничего не понял. А в поселке у кое-кого принято было думать о Зубове, что, мол, он мужик хороший, честный, партийный, но... милицейское, мол, образование — мы его можем себе представить! Так оно считало — «мещанское общественное мнение»...

— Я что-то вас не понимаю, Николай Егорович, — сказал, директор.