Потом вдруг выяснилось, что Славка только... как бы это сказать... только внешне похож на Алену и Демина.

Здесь надо заметить, что вся Славкина лихость и смелость распространялась на бабушку родную да на школьных учителей. А если б, например, отец приезжал на дачу почаще, если б запретил ему по ночам ошиваться у разных там подозрительных Бочкиных, Славка бы утихомирился в два счета. Но родители приезжали не часто. Им своих забот было предостаточно. Они, можно сказать, от Славки просто откупались. Отец раз в две недели выдавал ему десятку и говорил:

— Только я тебя прошу: с Полиной Павловной ты не конфликтуй... У нее опять, говорит, сердце болело... Ты пойми, сын, если она умрет, нам от этого лучше не будет!

Словно речь шла о каком-нибудь вспомогательном средстве: «Берегите лифт. Он сохраняет ваше здоровье».

Бабка, которая, конечно, не подозревала о таких предупреждениях, ругала родителей... Надо сказать, у них в семье существовала весьма сложная система отношений: бабка имела право ругать родителей, родители имели право ругать Славку, а Славка крутил, как хотел, бабкой... Так вот, бабка ругала родителей, что, мол, они живут со Славкой по принципу «педагогического магазина»: ты нам немного не побалуешься, а мы тебе за это купим «адидас», ты нам четверть не больше чем с двумя тройками, а мы тебе за это — приходи домой не в десять, а в одиннадцать.

— Ну, а как вы хотите, собственно? — отвечал отец. — В одиннадцать он бы скоро и без нашего разрешения, «адидас» ему необходим — «адидас» теперь у всех. И — только не перебивайте меня, пожалуйста! — ему осталось не так уж много продержаться. Очень скоро он станет взрослым и сам поймет, что можно, что нельзя. И, уверяю вас, оценит нашу систему отношений. Будет нам с Наташей благодарен!

— Пойми, мама, мы еще сами молодые! — говорила Славкина мать. — Вячеславу сорок, а мне так просто тридцать шесть!

— Тридцать семь! — веско отвечала бабка. — И с вашими умными мыслями вообще не следовало заводить ребенка!..

У бабки, между прочим, тоже был метод воспитания. Она знала, что уж ей-то никак со Славкой не справиться, и действовала на него приемами запугивания.

— Ты, конечно, можешь бегать-прыгать, — говорила она с особым таким тревожным спокойствием. — Но ты должен чувствовать край... Понимаешь?

Вряд ли бабка сама точно знала, о каком «крае» идет речь. У них со Славкой, конечно, были разные понятия об этих «краях». И все же слова ее не пролетали мимо пустыми воробьиными стаями. Вернее всего, потому, что в них слышалась неподдельная тревога. Чтобы стать действенной, педагогика должна быть искренней. Это общетеоретическое соображение не знала Славкина бабка. Но ей здесь теория и не требовалась...

Итак, Славка именно «знал край». Но не только потому, что боялся. Для каждого человека есть какой-то свой порог, через который он не переступит, — скажет себе: «Нет, это уж слишком грязное дело. Я не участвую».

И вот про себя Славка считал... он, само собой, специально не думал об этом, это просто подразумевалось... что у него, Демина и Алены... «пороги предельного свинства» совпадают — по абсолютным, так сказать, величинам. Но, оказывается, у Демина и Алены была... другая система координат!

Это выяснилось случайно.

Однажды Славка и Демин совершенно скуки ради играли в шахматы. Вдруг явилась Алена. Увидела, что они делают, хмыкнула с презрением, энергично потрясла журнальный столик, на котором стояла доска. Фигуры, естественно, наполовину разбежались, наполовину попадали в обморок.

— Ты что, сумасшедшая? — закричал Славка, который как раз начинал выигрывать.

Алена даже не стала ему отвечать, села в шезлонг и сказала:

— Все. Я ее усекла!

— Кого?

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• …
• 8
• 9
• 10
• 11
• 12
• 13
• 14
• 15
• 16
• …
• 30
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.