...отчего же так болит голова?! Уже третий день! Митьку задержала ГАИ на Минском шоссе, а он ездит на моей машине (все еще вздрагиваю от «моей») и с моими документами. Смотрит милиционер на права, на фотографию, потом на него и говорит:
– А вы не... Я вас где-то видел?! Митька решается на дальнейшую ложь.
– В кино могли меня видеть.
– А, да, да! Конечно, в кино! – И опять смотрит на фотографию и на Митьку. А Митька, чтобы больше быть на меня похожим, таращит глаза изо всех сил. – А знаете, я бы вас никогда не узнал, если бы не фамилия ваша...
Митьке повезло, что в машине лежал буклет мой, он схватил его и сунул милиции на память, пока они рассматривали фотографии, Митька уехал. Надо возить все время с собой буклет – помогает.
Мы гуляли ночью с Гитаной, и я стал рисовать на снегу сердце, чтобы показать Митьке, что такое аневризм...
– Ты голову покажи, голову нарисуй, где она? Гитана думала, что мы затеяли с ней новую игру, а я рисовал то, от чего могу умереть.
«Мы больше страшимся хороших поступков по отношению к нам, чем плохих...»
Может быть, потому, что не можем позволить себе таких же, вернее, не способны на такие же. В результате остаемся в долгу, в долгу вечном, в долгу, который никогда не сможешь отдать сполна. Это нас тяготит и неволит, мы перестаем принадлежать себе самим – мы начинаем принадлежать долгу...
Часы – это страшно, особенно страшно становится, когда обратишь на них внимание. Так, обычно, их не замечаешь, есть они и есть, но стоит задуматься о времени, как о чем-то вещественном, имеющем для тебя лично предел, часы становятся носителем чего-то, от чего хочется выть, кричать, кусаться... Только все это безрезультатно, как во сне – ты что-то предпринимаешь, куда-то бежишь... Так и в этом случае: можно разбить ЧАСЫ, но ВРЕМЯ все равно будет отсчитываться, так, как ты это уже видел, ты уже это знаешь, видел эти вспыхивающие беззвучно точки – секунды, появляющиеся ниоткуда цифры минут...
И в такт этим вспыхивающим точкам в мозгу звучат слова: меньше, меньше, меньше-Меньше становится не времени, а тебя самого...
Часы, вероятно, придумал добрый человек, желающий людям помочь что-то успеть, что-то не потерять, а превратились они в крохотные гильотинки, на глазах отрубающие секунды человеческого существования, и это завораживает, как всякая казнь.
«Маятник, как медная секира, срубает головы минут...»
...За окном дождь. А может, это не дождь, а так с деревьев капает, потому что ветер вдруг налетает?.. Нет, дождь... Уже поздно, а Лидка все еще не спит – завтра ее не добудишься. Да и незачем будить. Она уже прибегала интересоваться, еду ли я куда-нибудь с утра и можно ли ей будет «отоспаться» наконец. Спит она в сторожке, говорит, что там воздух свежий, а по-моему, там сыро, а Лидка и так кашляет...
Лидка помылась, пошла в сторожку, нет, чего-то забыла, бежит обратно.
– Папа, папа, скорей пойдем, скорее!
– Лида, отстань, тебе давно уже пора спать, иди.
– Ну, папа, скорее! Посмотри!
– Что там еще?
– Смотри, пап, ежик на крыльце!..
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
Livejournal
LiveInternet
Блоги@mail.ru
Open ID
