Я пожал плечами и пошел к выходу.

— Не обижайся! — крикнул он вслед. — Если что узнаешь — звони!

Только выйдя на улицу, я понял, что не обижаюсь.

8

У каждого своя работа, вот что подумал я. И, между прочим, пора мне вспомнить о своей. Часы показывали без десяти минут три, я прикинул, что вполне могу застать кого-нибудь на месте, и пошел не к машине, а в противоположную сторону, через двор. Дорогой, которой ходил тысячи раз.

Все тут поменялось. Их двор теперь и двором-то, если по-честному, не назовешь. Так, пространство между домами. Во всей округе остались стоять два-три пятиэтажных каменных дома довоенной постройки да еще пара маленьких, имеющих, как сейчас выяснилось, важное историческое значение. Все остальные сломали, а вместе с ними сломали гаражи, сараи, сарайчики и голубятни.

А все-таки я узнавал места своего детства. Как угадываешь знакомого актера под гримом новой роли. Вот здесь стоял мой дом, а здесь был забор, он отделял двор от школы. Школа была видна из нашего окна, но идти к ней приходилось в обход, огибая целых два квартала. Это потом здесь догадались сделать калитку, а до этого мальчишки перекидывали на ту сторону портфели и лезли напрямик...'

Директорский кабинет был закрыт.

— В учительской поищите, на третьем этаже, — посоветовала мне женщина в синем халате, вероятно, завхоз. И, равнодушно отвернувшись, побрела по пустынному коридору, гремя ключами.

Странное ощущение: все здесь знакомо, а меня принимают за постороннего. Будто я слетал ненадолго в соседнюю галактику и вот, вернувшись, не нахожу ни одного родного лица. В сущности, это не такое уж нелепое сравнение.

Если память мне не изменила, учительская должна быть прямо рядом с кабинетом истории. Кригер входил со звонком, небрежно кидал журнал на стол и оглядывал нас отсутствующим взглядом. Он никогда не ждал, пока в классе наступит тишина, не смотрел пристально на расшумевшегося ученика, не стучал указкой. Он просто начинал говорить. Потом как-то он объяснил мне, что не считал себя вправе заставлять слушать, если неинтересно. Это было правдой и позой одновременно. Кригер знал, что неинтересно не будет, что класс будет сидеть, замерев, как один человек.

Эрнст Теодорович был хорошим учителем.

Рассказывая, он бегал по комнате, ероша свою густую тогда шевелюру, так что после урока с объяснением нового материала у него бывал вполне безумный вид.

«В 1147 году Юрий Долгорукий назначил свидание своему другу и союзнику князю новгород-северскому Святославу Ольговичу, — слышу я его не дребезжащий еще тенорок. — Он послал сказать ему: «Приди ко мне, брате, в Москову». Святослав ждать себя не заставил, и на следующий день по его приезде хозяин устроил гостю, как сообщает летописец, «обед силен», и было многое питие и естие князю и приехавшей с ним «мале дружине». Надо сказать, что предки наши любили и умели вкусно покушать. Собственно, это считалось по тем временам одним из основных развлечений. И уж если обед удостоился внимания летописца, это было что-то грандиозное! Быть может, благодаря этому пиру и попала в летопись встреча князей. А мы с вами, милые мои, получили первое в истории известие о Москве...»

Человек пятнадцать из его учеников стали историками. Как, черт побери, мог у него на антресоли оказаться пистолет какого-то ограбленного генерала?!

Я открыл дверь в учительскую. Две женщины, пожилая и молодая, разговаривали, стоя у окна. Обе замолчали и вопросительно повернулись в мою сторону.

— Мне бы директора... Или завуча.

— Я директор, — ответила молодая, — а это завуч. Кто вам больше нужен?

— Директор.

— Тогда спускайтесь на первый этаж, в канцелярию. Я сейчас приду.

Проходя мимо исторического кабинета, я подергал дверь — заперто.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• …
• 11
• 12
• 13
• 14
• 15
• 16
• 17
• 18
• 19
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.