— Не Байрон, — ответил я, и он понимающе кивнул.
На кухне гремел посудой Вадик.
— Ну что там у тебя? — крикнул ему Сухов.
— Старичок жил небогато, — отозвался тот.
— Это все?
— Пока все...
— Послушайте, — сказал я, — а у меня тут какая роль?
Сухов взглянул как бы с интересом.
— Вы сами-то как считаете?
— Не знаю, — честно ответил я.
Он помолчал в задумчивости, а потом заговорил, перейдя почему-то на «ты»:
— Подумай сам, что мне делать? Убили человека — да еще не поймешь, каким образом. Убили не в квартире, так что это не место преступления. Ограбить не хотели, да и нечего тут грабить. Что же тогда? Нужны, стало быть, связи, нужны знакомства, хоть какая-нибудь зацепка. Я тут могу двое суток все перерывать, стены могу простукать и полы, а все без толку. Потому что я не знаю не только где искать, но даже что искать.
— И я не знаю, — сказал я.
— Не знаешь, — согласился Сухов. — Но тебе есть над чем подумать.
И вдруг сказал просительно:
— Подумай, а?
Я оглядел комнату. Я не очень-то верил, что мы найдем что-нибудь в квартире. Что это может быть? Письмо, записка, дневник? Кригер был человек одновременно увлекающийся, открытый, рассеянный и прямой. Конспиратор в моем представлении из него был бы никудышный. Если даже это «что-то» было в квартире, куда он мог его деть? В книги? Исключено! В последние годы он становился все более рассеянным, всегда не помнил, куда сунул очки, забывал, платил ли он уже в этом месяце по счетам, и сам над собой посмеивался. Нет, в книги он не сунул бы ничего ценного, побоялся бы потом не найти. Тогда куда? Кроме застекленной, открытой со всех сторон горки, других шкафов в доме нет, всю свою одежду Кригер держал в стенном. Там? И тут я вспомнил про конфетную коробку.
— Где она у него лежит? — спросил Сухов.
— Всегда лежала в горке.
Сухов быстро осмотрел горку снизу доверху.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
С политической трибуны XII Всемирного
Отечество
Рассказ