«Да-а, - медленно протянул отец. - Деды, черти их носили по буграм да по ярам, - родники чистили, срубам не давали обвалиться. Банки, склянки, кружки оставляли, чтоб посудинка какая-нибудь у колодца была. Попить прохожему-проезжему... -  Он опять потянулся к чашке и опять не стал пить. - А у Моховского, недалеко от моста, у речки, помнишь, тоже какая замечательная вода была? У Еланской мельницы. Тоже, наверное, ничего не осталось? - Он несколько раз подносил чашку ко рту и всякий раз, не притронувшись к ней, возвращал. - Раньше-то люди все больше пешком ходили. Или на быках, на лошадях - им тоже пить надо. Вот он, колодец, и нужен был... Какая благодать-то после дорожной жарищи в тенечке посидеть, попить, перекусить, покурить-поговорить, а то вздремнуть, пока быки или лошади кормятся и отдыхают. А теперь что? Пролетел на машине от места до места - и байдюже.

 «Теплая», - поморщившись, сказал он, осторожно возвращая чашечку на стол.

  «Да пока ты собирался, - попытался я изобразить «бодрость духа», - она и степлиться могла. Давай я пойду из колонки холодненькой принесу».

  «Не надо. Расхотелось... «

 Заповедно-исповедное – об охоте

  В моей записи итогом посещения больницы за два

месяца дл кончины

В декабре 1983 года, в Вешенской, я, после того как наслушался от Шолоховых охотничьих рассказов, осмелился перерассказать ему как-то услышанные слова Сергея Тимофеевича Коненкова, выдающегося русского скульптора,  об охотничьем увлечении писателя:  с укоризной. Старик  так выразился: «Шолохов - он наш Толстой, а не одобряю его этой страсти. Зачем он убивает уток и гусей?..» Потом, чего скрывать, я пожалел о сказанном. Мне показалось, что Шолохов обиделся. Ведь все знают, какой он давний и страстный охотник. Потому-то 11 января следующего года, посетив его в больнице (жить ему осталось всего-то меньше двух месяцев), улучив момент, так прямо и сказал: «Мне показалось, что вы тогда обиделись...» Ответ стал притчей, и было в ней всего-то три фразы, произносимые из-за рака горла с превеликой натугой:

- С годами... всё меняется...

После мучительной передышки, что усугубилась еще и приступами кашля, продолжил слабым голосом:

 - У нас... в районе... этой зимою... последнюю волчицу...  убили...

  И напоследок, как бы заканчивая объяснения с собратом по искусству, произнес совсем короткую фразу. Она и неоконченная не оставляла никаких сомнений в том, что мог бы дальше высказать:

- Всякий... зверь... красивый...

Прощание с женой

 Из рассказов Марии Петровны – о жизни мужа и творца: за два дня  до кончины и при последнем вздохе – 21 февраля 1884 года. Шолохов и здесь предстает как  человек особых духовных чувствований.

 -  Мы с тобой уже так  стали похожи  друг на друга, что  мне даже сон приснился. Как для обоих подседлали  одну лошадь... зеленую...

 Еще  признание  супруги: «В одиннадцать, но, может быть, и в двенадцать ночи, за час-два до кончины, позвал, взял мои руки, и все их к себе, к себе притягивает, и тянется к ним, тянется... Уж сил совсем не было, а потянулся. Я сразу и не догадалась, что тянулся поцеловать...»

  .

  С  остротами и байками

 О, эти шолоховские остроты  или лукавинка в разговоре  и

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.