11 мая 1905 года родился Михаил Шолохов

«Смена» может смело гордиться своим соучастием в становлении писателя-нобелевца Михаила Шолохова.  В 1925 году  в журнале появился рассказ «Коловерть», а через год – «Червоточина», да еще и с иллюстрациями – знак внимания таланту.

 Далекий от литературы читатель подумает:  велика ли заслуга журнала.  Велика! Во-первых, начинающий творить  провинциал с Дона потянулся  к тому изданию, которое ему было по душе. Уже тогда редакция  разглядела в 20-летнем «новобранце» то, что  иные издания не смогли (с этими сюжетами в подробностях можно познакомиться  в моей книге «Шолохов» серии «ЖЗЛ»). Вот один из примеров – в дневнике  писателя Дмитрия  Фурманова (по его роману был поставлен фильм  «Чапаев») я нашел: «Слабый рассказ Минаева был принят из целей тактических… Хороший рассказ Шолохова – из гражданской – был отвергнут (Нам этот материал надоел»)».

 С чем же предстает  Михаил Шолохов в этом номере? Редакция журнала и я, биограф Шолохова, решили обнародовать то,  что не вошло в собрание сочинений классика. Иногда это фрагменты из чего-то незавершенного, или то, что  представало устным творчеством и щедро дарилось семье и друзьям в повседневном общении, но, однако же,  выглядит как завершенные рассказы. Мне тоже повезло кое-что внести в блокноты, ибо был близок к нему 22 года.

Представляем вашему вниманию два раздела. Шолохов со своими необычными рассказами и рассказиками и приобщение к весьма малоизвестно теме – судьбы рассказов или помыслов Шолохова.

1. Михаил Шолохов – оставшееся вне собраний сочинений.

 Отрывок из сценария документального фильма о Доне

в записи режиссера Л. Мазрухо, сценарий утрачен в Великую

Отечественную войну

  ... Половодье, разлив, белая одинокая березка в воде, а над  нею пчелы… Стрепет охраняет гнездо… В степи меж бугорками крадется к суслику голодная лиса…

... Степь. Заросшая молодой травой летняя дорога. Она извилисто уходит вдаль, туда, где под каемкой горизонта возникает точка и чуть доноситься мотив протяжной песни. Песня становится слышнее. Подвода приближается. Быки лениво помахивают хвостами, везут арбу. На арбе двое – казак и казачка.  Они поют в два голоса. Песня такая же просторная, как эта степь; звучит она протяжно и немного грустно, но и грустная песня помогает им коротать длинную дорогу…

Дон вышел из берегов и затопил луговую пойму. Стремительно идет полая вода, омывая белые стволы тополей, раскачивая верхушки камыша на залитых озерах. Утки на лимане. По Дону идет пароход. Гудок его, повторенный эхом, вспугивает птиц в затопленном водой лесу. Гулко шлепают колеса парохода. Рулевой повернул штурвал, и перед глазами пассажиров возникают чудесные пейзажи затопленного полой водой леса. Медленно проплывают таловые кусты. Их тонкие, торчащие из воды ветви покрыты едва распустившими почками…

Отточия показывают – остальной текст утрачен, как и несколько тысяч метров уже отснятой пленки: война началась!

Из фронтовых воспоминаний М.Шолохова

Помнится мне один фронтовой эпизод. Под Харьковом в 1942 году громили итальянскую дивизию... В бою я был с полком. Захватили пленного... Он говорит: «Странный народ вы, русские». – «Чем?» - спрашиваю. «Я в него стрелял из пистолета. Три раза стрелял и не попал. Этот парень подбежал ко мне, ударил прикладом автомата, снял краги, встряхнул меня, посадил на завалинку. У меня дрожали руки. Он свернул свой крепкий табак-махорку, послюнявил, сунул мне в зубы, потом закурил сам, побежал сражаться опять».

 Слушайте, это здорово: ударить, снять краги, дать покурить пленному и опять в бой. Вот он русский человек! Русский солдат. Черт его знает, сумеем ли мы раскрыть его душу?

 Уцелевший отрывок сожженного очерка

  1954 год. Глава партии Н.Хрущев  призвал всю страну мобилизоваться  на ликвидацию многолетней нехватки зерна  - начать освоение целинных и  залежных земель на востоке страны. И началось восхваление-перевосхваление. Шолохов  побывал в Западном Казахстане – здесь один из центров  подъема  целины. Что в итоге?  Написал  очерк. Но был  сожжен. Почему  - ответ в примечаниях. Сохранился черновик  - жаль, что только отрывок.

  « ... Конец августа. Блекло-голубое, словно выцветшее за долгие  летние дни небо и маленькое неяркое солнце над (степью) сталинградскими степями, покрытыми сизой мглой. Жарко и душно, как перед дождем, но на небе ни облачка. Слабосильный ветерок еле-еле шевелит поникшие от жары (травы) листья деревьев. А пыль на дорогах такая, что не продохнешь. Она высокой серой стеною встает за машиной и медленно, мягко рушится, клубясь и оседая на обочинах дороги, на придорожных травах (серым пушистым слоем покрывая все вокруг). И уже не разберешь на ходу, где мелькнет полынь, где донник или сурепка, - все одето (серым, пушистым) дымчатым, как козий пух, серым слоем пыли...»  И в концовке тоже никаких примет поддакивания пропагандистской шумихе. Шолоховское перо пошло вслед чувствам: «А вот на пристани и старое, тоже издавна знакомое: всюду грязь и мусор, валяющиеся с утра объедки пищи, арбузные и дынные корки, а над всем этим неприглядством - мириады мух. Среди ожидающих очереди на переправе - грязные, оборванные малолетние детишки цыган танцуют, выпрашивая милостыню, и, поощряемые скучающими шоферами, откалывают такие непристойные коленца, что стоящие вблизи женщины негодующе отворачиваются. Блюстителей общественного порядка на пристани что-то не видно».

 Почему же очерк был уничтожен?  Есть  такое свидетельство, что  Шолохов прочитал его  в кругу близких  и изрек: «Ну, куда я теперь с этим, когда кругом фанфары победы, знамена, ордена, шумиха?» Сожженный очерк — огненная строка биографии классика.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.