26 октября 1880 года родился Борис Николаевич Бугаев (Андрей Белый)

     Должно быть, в его натуре было заложено больше, чем может использовать один человек. Именно поэтому ему не удалось полностью раскрыть свой «гениально-хаотический талант», который признавали многие современники. Да, его называли гением, но тут же следовали обидные оговорки. Б. Пастернак говорил о гениальности Белого как о «разгулявшейся вхолостую». Н. Гумилёв выразился ещё жёстче: «Человеку этому был дан гений, который он ухитрился загубить». Справедливо? Быть может. Но не будем торопиться с выводами. Ведь Белый – это целая планета со своим миром и особой жизнью.

     Женщины… Их роль в его судьбе трудно переоценить.

До конца жизни так и не смог Белый залечить психологическую травму, которую нанесла ему несчастная любовь к жене Александра Блока, Любови Дмитриевне Менделеевой. Отношения этих незаурядных людей отнюдь не укладываются в рамки банального треугольника.

     Любовь «плотская», идеальная, мистика и даже магия на какое-то время причудливо соединила судьбы Белого, его собрата по перу В. Брюсова и молодую писательницу Н. Петровскую. Эта история лишь благодаря случайности не закончилась трагически.

     Ну, а мучительный разрыв с первой женой, Асей Тургеневой, дальней родственницей великого писателя, «королевной» поэзии Белого! Ведь он тогда чуть не пропал, не сгинул от обрушившегося на него несчастья. И испытания его этим отнюдь не закончились…

     Андрей Белый (Борис Николаевич Бугаев) появился на свет в Москве 14 октября 1880 года в семье профессора Н.В. Бугаева, математика с мировым именем. Человек блестящего ума, всесторонней образованности и большой человеческой доброты, профессор Бугаев был … очень некрасив, настолько, что многие  современники называли его даже безобразным. Ему было уже за сорок, когда он пленился одной из первых московских красавиц А.Е. Егоровой. Именно её, королеву многих московских балов, изобразил в образе невесты знаменитый художник К. Маковский на своей картине «Боярская свадьба». Она согласилась стать женой профессора только после четвертого предложения руки и сердца, «из уважения к его имени». О любви, разумеется, здесь говорить не приходилось. Физическому несходству супругов отвечало и расхождение внутреннее. Ни умом, ни уровнем интересов друг другу они не подходили. Жена ненавидела науку, которой занимался муж, и, став матерью, больше всего боялась, что обожаемый сын пойдет по стопам отца. Огромный «бугаевский» лоб Бореньки она прятала под роскошными длинными кудрями и едва ли не до пяти лет одевала его в платьица с кружавчиками. Но это ещё полбеды. Навязчивой идеей было у неё не допустить «чрезмерно» раннего развития ребёнка. Малыш без посторонней помощи научился складывать слова по кубикам и читать их. Узнав об этом, мать запретила подобные «забавы». В результате ребёнок забыл буквы. Позднее,  уже в возрасте семи лет, ему пришлось заново учиться грамоте, причём ученье давалось на этот раз с большим трудом. Разумеется, профессора этот «карантин» на знания бесил. Боренька становился яблоком раздора в семье, его буквально разрывали на части. Стычки и ссоры, часто кончавшиеся истериками, были обычны в доме. Естественно, психика ребёнка не могла не пострадать. Эти «грозы», как позднее он сам называл их, оказали глубочайшее влияние на характер будущего писателя.

     Конечно же, мать желала сыну только добра. Прекрасная музыкантша, она вводила трёхлетнего малыша в прекрасный мир звуков. Бетховен, Шопен, Шуман оказывали гипнотическое действие на мальчика. Более позднее увлечение театром – тоже от неё. Ну, а потом, конечно, литература – Майн Рид, Фенимор Купер, Диккенс.

Одиннадцатилетнего Борю отдали в одну из лучших московских школ – гимназию Поливанова. Первый год он, что называется, «на коне», отличник, любимец педагогов и товарищей. Но затем его рвение к школьным предметам ослабело, и он стал едва ли не изгоем в классе. Учитель латыни терроризировал его, товарищи избирали мишенью для своих шуток. Спасительным противоядием от всех бед был все усиливающийся интерес к литературе. В нём пробудилась серьёзная любовь к русской поэзии – Пушкину, Жуковскому, Полонскому. И уже тогда он начал строить свой особый мир – таинственный и мистический, в котором видел себя таким, каким хотел видеть. Запойное чтение, сильно развитое воображение, отсутствие друзей – сверстников, всё это естественным образом подводило его к первым пробам пера. Лирические стихи, фантастическая повесть, в которой выступает йог, убивающий взглядом, – всё это он пока писал лишь для себя.

В то же время Борис начал интересоваться входящим в моду символизмом. В классе он постепенно становился законодателем литературных вкусов. Вернул любовь товарищей, уважение учителей и в 1899 году с блеском окончил гимназию. Под влиянием отца в том же году он поступил на естественный факультет Московского университета. Однако, штудируя анатомию, гистологию, химию и физику, юноша находил время и для интенсивных литературных занятий, даже написал мистерию и две драмы. Правда, всё это пока ещё не выходило за рамки ученичества.

Однако его литературный талант мужал  удивительно быстро. 1901 год считается началом биографии Андрея Белого. Именно тогда он подписал этим псевдонимом своё первое самостоятельное произведение – «Северную Симфонию». Вскоре молодой поэт познакомился с Брюсовым, Гиппиус, Мережковским, Блоком, а ещё через год уже приобрел известность как литератор – символист.

Весной 1903 года Борис окончил университет с дипломом первой степени. Правда, на экзамене один из доцентов, на дух не принимавший новую поэзию, пытался провалить его, а старенький профессор, помнивший Бореньку ещё в платьице и локонах, отказывался подать ему руку, но это никак не могло омрачить радости старшего Бугаева. Впрочем, радость эта оказалась кратковременной. Выполнив свой сыновний долг, Борис отошел от естествознания. Наука потеряла Бориса Бугаева, зато литература приобрела Андрея Белого.

Будущее показало, что пророческий и провидческий дар Белого уникален. И не только в гуманитарной сфере. В начале двадцатых годов в одном из своих стихотворений он говорит о создании … атомной бомбы. Больше, чем за двадцать лет до того, как учёным удалось это сделать. Каково?

     Но в начале девяностых Белый ещё молод, полон сил и честолюбивых надежд, к тому же  довольно хорош собой. Высокий лоб, светлые кудри, голубые, как небесная лазурь, глаза с чёрными, загнутыми кверху ресницами. Держался он церемонно – вежливо. На всём его облике лежала печать натуры мягкой, страшно чувствительной, он мог мгновенно вспыхнуть, потерять голову, если ему вдруг чудились какие-то враждебные флюиды. Худощавый, физически не очень сильный, но при этом отличающийся какой-то врождённой ловкостью движений. В детстве он занимался гимнастикой, великолепно ездил верхом, а в студенческие годы много и хорошо танцевал, мог сплясать и русскую. Причем, совершенно не боялся высоты. В университете, когда работал в химической лаборатории, любил, балансируя, прохаживаться по балюстраде крыши здания со стаканом чая в руках. Впрочем, это всё, так сказать, информация к размышлению.

     Начало девятисотых годов стало временем первых побед нового искусства, в том числе и символизма. Всё большую известность получало творчество М. Волошина, З. Гиппиус, А. Блока. К этой когорте присоединился и Андрей Белый. Чем был символизм для молодого литератора? Он полагал, что правильно выбранные и использованные языковые средства могут воздействовать не только на сознание, но и, подобно музыке, на воображение и эмоции человека. Более того, для него символизм являлся не просто литературным направлением, а способом существования, в рамках которого общение людей основывается на взаимопонимании и сочувствии. В реальной жизни, однако, ему не всегда удавалось следовать этим постулатам.

     В 1903 году Белый познакомился и сблизился с молодой писательницей Ниной Петровской. Отношение экзальтированной женщины к Белому вполне можно назвать благоговейным. Их связь, поначалу чисто духовную, он тоже воспринимал, как реальное воплощение проповедуемых им новых человеческих отношений, однако вскоре стал подозревать,  что Нина в него просто влюблена. Ему же представлялось, что особенный, мистический, как он считал, смысл их отношений физическая любовь может лишь осквернить. Тем более что сам он Нину по-настоящему не любил, хотя и посвятил ей строки:

     Он был пророк

     Она сибилла в храме.

     Любовь их как цветок,

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.